За окном, занавешенным редким тюлем, больше похожим на рыбачью сеть, завязалась драка, скоро перешедшая в откровенное избиение. Двое разошедшихся мордоворотов молотили ногами неподвижное тело молоденького паренька.
«Почему никто не вмешается?» — думала побледневшая девушка. И в то же время сжимала сильную руку Сергея, опуская тот факт, что успокаивает лейтенанта морского спецназа. Может, на то повлияла кабацкая атмосфера, где знакомые офицеры потеряли свой облик и стали просто оравой пьяных докеров.
Она даже не заметила, как к ним за столик подсел изрядно подвыпивший капитан 3 ранга Андрей Кашинский — с блестевшей лысиной и красным носом. Тритоныч был похож на разгримированного и уже оттянувшегося после трудового дня Деда Мороза.
— Гуляете, молодежь? — Кашинский обернулся и свистнул официанту: — Вестовой, чаю! То есть водки, мать ее на всю глубину!
— Не связывайся. Вообще не смотри в окно, нас это не касается. Почему не приходишь? — бросала она отрывистые фразы, продолжая сжимать руку лейтенанта. — Мы были в Москве. Купили в метро билеты в Большой, а они оказались фальшивками, представляешь? Налей мне еще коньяка.
— Вам продали липу? — басовито рассмеялся Тритоныч, заливая спиртным свое первое поражение. И эта обида не выходила из его флотской груди. — Вот ведь, б...во! Прямо в кают-компании по еб...нику надавали! — ругался он на весь ресторан, глядя на Лену Моравец, как на старшину третьей статьи.
— Блин! — воскликнул Сергей. — Они же убьют его.
— Кого там убивают? — Тритоныч отодвинул занавеску и пьяно посмотрел за окно.
Лена встала и потянула Сергея за руку.
— Пойдем отсюда.
— Пойдем.
— Да, ребята, отчаливаем. Стоп! Лови выброску! — Кашинский сунул мятый полтинник в руку официанта. — А вот теперь можно отваливать.
— Дай мне честное слово...
— Даю, — быстро согласился Сергей.
Пока он расплачивался с официанткой, первым на улице оказался Тритоныч.
— Давай, дед, вали отсюда, — услышала Елена, выбегая из ресторана.
— Ты кого дедом назвал, бокоплав канализационный!
Пригнувшись и больше не вступая в словесную перепалку, кап-три, которому давно пошел шестой десяток, шагнул навстречу парню и двумя руками нанес ему такой мощный удар в грудь, что тот отлетел метра на два. И тут же пресек попытку второго поднять для удара руку: стукнул его тыльной частью ладони в лоб. Лене показалось, что Тритоныч внимательно разглядывает его ошеломленное лицо с округлившими глазами, даже слегка наклонил свою хмельную голову. Крепко схватив его двумя пальцами за нос, «дед» дернул руку вниз и, не отпуская его носа, — вверх. Только эти два коротких движения, однако ноги парня взметнулись вверх, и он грохнулся спиной на асфальтированную площадку, как если бы его снесли мощной подсечкой.
И только сейчас из милицейской машины, стоящей в десятке метров, появилась пара патрульных «кавказской наружности».
Кашинский склонился над бесчувственным парнем и, не поднимая головы, бросил: