Краснела перед собой, осознавая, что любила, наверное, Сергея еще до... еще до того. Когда Яков был рядом. Ну, может, не любила, а помогала любить себя другому человеку, а значит, участвовала в этом процессе.
Не эта ли главная причина, по которой она рванула к Сергею? Но куда же приткнуть «врага», с которым в постели?..
Запуталась. Понимала, что так не должно быть.
И еще одна ужасающая вещь пришла ей в голову: ей было бы в тысячу раз спокойней, если бы она знала, была уверена в том, что Сергей поступил так с Яковом именно из-за нее. Сколько бы ненужных, лишних вопросов упало с души. А так мучайся.
«К нему, к нему ехала!» — беспомощно, зло и беспощадно подумала она, прикусив край казенной подушки.
— Эй, подруга! Ты плачешь, что ли? — услышала Лена голос Ирины Постниковой. Обругала ее: «Депутатша хренова!» — А ну-ка бросай. — Постникова включила верхний свет и присела на кровать к подруге. Присела и... «затянула». И так на душе хреново, и так маячит перед глазами пиратский образ Сергея, так она про него: негодяй, мол, чего стоит о нем, он и так получил свое. И дальше как по писаному: душевные муки — самые что ни на есть, с ними никакие мучения несравнимы... Дура! Как ей объяснить — вот сейчас, когда прошло столько времени, — что мечтала, живя с одним, о другом? Даже просто как в книге или кино, романтично так. Рядом лощеный и ухоженный, больше чем уверенный в себе человек, а вытяни руку — найдешь другого, полную противоположность, который может появиться свежим, похожим на мужа, а может неделю проходить в пропотевшей майке, неся на припухшем лице своем необъяснимую ухмылку вольного человека, который в любую минуту может запить, сойти с ума, сесть за решетку.
Таким и был Сергей Перминов. Таким она его и...
Губы у него ласковые, нежные, совсем другие...
Что теперь, театрально сознаться этой дуре, что она приехала потому, что любит его? Только театрально, никак иначе. Мол, как только услышала, что Сергей убил (пускай будет «убил», как в старые добрые времена, на дуэли), так и присела от неожиданности: «Ух ты!» Пускай разинет рот старая дева, которая, не имея ни мужа, ни детей, ни плетей, только и делала, что защищала чьи-то права, не спрашивая, нужна ее помощь или не нужна.
И... стало жалко вдруг «старую деву». Лена прижалась к ней, и подруги проплакали не меньше часа.
Каждая плакала о своем. Постникова о том, чего у нее не было. Но, может, будет.
И Лена неожиданно сказала, гладя ее волосы:
— Все у тебя будет хорошо.
— Надеюсь, — в своем стиле ответила Ирина. Слез как не бывало.
36
Перминов и Бобров уединились в рубке. Сергей откупорил бутылку водки, на всякий случай указал на полупустую бутылку «шила».
— Нет, — отказался от «настоящего пойла настоящих морских волков» Олег. — Лучше водочки.
Выпив, Перминов спросил друга разведчика:
— Рассказывай, Олег, как ты нашел транспортировщик?
ebooksa