Жаль...
Артемов бы нашел слова для Клима, для каждого бойца группы. Причем ничего не обещая. В противном случае мог нарваться на ответ сержанта: «Мы сыты по горло. Однажды нас накормили обещаниями». И был бы тысячу раз прав.
— Продолжай выходить на связь, — сказал полковник радисту. — Пока батареи не сядут. Охрипнешь или оглохнешь — позови сменщика.
Сейчас все надежды Артемов связывал со связью — такая вот связь. Другие радикальные меры предпринимать было нельзя. Что бы ни случилось, нужно дожить до утра, дождаться генерала Паршина. Что потом?... Артемов не был уверен в том, что сам не раскроет перед Паршиным карты. Плевать на очередность, на приоритеты. Наверное, он не будет знать, что произошло в полевом лагере военно-морского центра, лишь представлять более или менее реальные «картинки». Не опоздать бы... А как успеть? Тоже вопрос.
Артемов помозговал за сержанта Климова. За капитана Колчина — в последнюю очередь. Не важно, что там мозгует психолог, он на данный момент — невзрачная фигура из кордебалета. Вторичная материя.
Итак, Климов получил распоряжение срочно эвакуировать группу из лагеря, рацию выключить и на связь не выходить. И как бы пояснения: Колчина хотят убрать, и его гость работает на военную разведку. Причем сержант получил не официальное распоряжение, а вроде как частные рекомендации. От человека, с которым он поддерживал приятельские отношения. А это значит, что он не только поверил в рекомендации, но и проникся, что ли, опасениями земляка-инструктора.
«И что? — спросил себя Артемов. — Ничего серьезного, — ответил. — Да и смеха никакого. Так, серединка на половинку».
Но он не знал главного, то, что Колчин вычислил группу Климова и, совершив ошибку, ударился в бега. И усугубил свое положение запиской, буквально открыв спецназовцам глаза. Даже Паршин не подозревал, что приказ на ликвидацию Колчина был отдан Владом и подписан самим капитаном Колчиным.
Артемов же, успокоившись, слегка пожалел о своей горячности, которую он опрокинул на закипевшую голову Тульчинского: «Ты предупредил Климова?! Представляешь, что ты наделал?»
А «наделал» секретный агент (его полковник помянул нехорошим словом) следующее. Стараниями Влада экипаж Климова ушел из лагеря и выключил рацию, Но вовремя ли? А что, если Паршин или кто-то из его окружения вышел на связь с Климом раньше, чем это сделал Юрмин? Полковник покачал головой: вряд ли. Попусту будоражить эфир, не подготовив полулегальной доказательной базы на. Колчина, он бы не стал.
И вообще он не торопит события. Надеется, наверное, что завтра сумеет развернуть их в полном масштабе. Заочно и официально в присутствии следователей из военной прокуратуры предъявит обвинения Колчину и только после этого отдаст распоряжение доставить капитана на базу живым или мертвым. Доставят, конечно. Мертвым.
Именно поэтому сейчас связи с Климом не хватало как воздуха.
Другой, более глобальный, что ли, вопрос также не давал Артемову покоя: это задачи, которые ставил перед собой генерал Паршин, снова вовлекая в свои грязные дела рядовых бойцов спецназа.
Когда к мемориалу подъехал «Мерседес», Владимир Тульчинский отметил время: 20.17. Безошибочно угадал, что Паршина в джипе нет. Генерал не приехал бы без машины сопровождения.
Сердце в груди екнуло. За шесть лет работы на военную разведку Влад научился распознавать опасность. Сейчас она таращилась на секретного агента непроницаемыми стеклами иномарки. Казалось, внутри никого: ни водителя, ни пассажиров. А управлял ею какой-то сгусток черной энергии.
То, что он давно проиграл, Влад понял еще на военно-морской базе, а сейчас поверил в это окончательно. Он был из той породы людей, которые говорят себе: «Ты не всегда должен побеждать. Но никогда не должен сдаваться». Что-то похожее на поражение произошло ровно сорок семь минут назад, когда Влад позвонил в центр спецподготовки. Но сдать позиции не означало полной капитуляции. И если чуть раньше Влад руководствовался «коллективными» соображениями, то сейчас — «индивидуальными». На первый план вышла собственная безопасность, первостепенный вопрос жизни и смерти.
Хмель так и не коснулся ни одной клетки его мозга, словно Влад закусывал коньяк «кремлевскими таблетками». А выпил он немало...
Пока еще ничего не произошло, взгляд Влада по-прежнему тонул в черных окнах машины, безжизненность которой отчасти пугала. Агента словно изучали изнутри, анализировали его состояние, просвечивали, как рентгеном, зарождающиеся в груди намерения. Что не могло не давить на психику.
Наконец задняя дверца джипа открылась, выпуская рыжеватого парня. Влад видел его сегодня среди охранников генерала. Агент ГРУ слегка прищурился, в свою очередь сканируя объект, вышедший из машины: «Особа, приближенная к императору. Не гнушается никакой работы и умеет держать язык за зубами. Обработан на хорошем уровне, плюс стимулирован деньгами».
ebooksa