— Да-да, я знаю. Просьбу твою выполнил. — Личные вещи погибших, имеющих интерес для доследования опергруппой военной разведки, Артемов сложил в большую коробку. И ни одна вещь не попала в руки ФСБ. Эта коробка до сей поры стояла в его кабинете.
Михаил Васильевич вынул из кармана сложенную вдоль общую тетрадь — дневник Алексея Бережного — и передал Климу.
— Читал. Там про тебя много написано.
— Я знаю. Тоже читал втихаря от Лешки. Спасибо. — Сергей расправил тетрадь у себя на коленях. — На память. Мне точно разрешат взять ее в камеру?
— Не беспокойся. Я обо всем договорился. — Артемов с сожалением посмотрел на часы.
Клим перехватил его взгляд.
— Товарищ полковник, еще один вопрос: какого числа умер Алексей?
— 11 июля. В пять вечера.
Экипаж Самохвалова не отходил от дверей реанимационной палаты, где лежал прооперированный Бережной, ни на минуту. И вообще в реанимационное отделение госпиталя они прорвались буквально силой. Больше всех напирал Машбиц. Он только что не взял главврача за грудки:
— Ты знаешь, кто я? Зять командующего Краснознаменной, в бога душу мать, Каспийской флотилии!
Он и вел все переговоры с врачами. До тех пор, пока им не разрешили войти в палату.
Машбиц даже сунул кулаком в грудь главврачу: «Сдался?... То-то!»
Но повеселевшие глаза мичмана вдруг потухли.
— Умирает ваш Земля. Идите прощайтесь...
— Ну-ну! Ты брось эти шутки!
— Я не шучу. Сделали все, что могли. Раны серьезные, крови много потерял.
Спецназовцы обступили койку, на которой лежал Бережной. Он пришел в сознание лишь на короткий миг, чтобы увидеть своих товарищей. На почерневших губах навеки отпечаталась улыбка: Алексей увидел перед собой знакомые лица: Машбица, Самохвалова, Иноземцева, Тарасова, Антонова... Всех тех, кого он похоронил... «Вот мы и встретились, — говорили его затухающие глаза. — Теперь мы всегда будем вместе». И успокоившись, уже не слушал: «Леха, борись! Не сдавайся, Земля!» На его лице застыло умиротворение. Он закрыл глаза и провалился в черноту, усыпанную мелкими звездами. Они неслись навстречу, как если бы он покидал Землю на космическом корабле. Он уносился от нее прочь, в неизвестность, со счастливой улыбкой на лице...
За Климом закрылась дверь камеры. Он сел на койку, положил дневник на колени. Появилось странное желание прочесть его вслух. Но не затем, чтобы призвать в слушатели сокамерников. Что-то знакомое почудилось в этом внезапном порыве. Словно повеяло теплом, домашним уютом. Сергей долго копался в памяти, но так и не нашел этому объяснения.
Он читал дневник про себя. Про себя и товарищей. Начиная с первой страницы и до последней. С первого и до последнего дня...
Видел долговязого Жоржа Бенгальского, «директора водных аттракционов» Машбица, «настоятеля храма вооружения» Грищенко. Капитана Елену Егорову, курсанта Дитмара. Самого Леху, который ночью пошел на болото за сфагнумом...