Сергей придерживал вспотевшей ладонью приклад автомата. Еще пять шагов — и пора открывать огонь.
Один из охранников Паршина стоял лицом к Сергею. Скорее его дело — лакейское: помочь шефу подняться по металлической лестнице и закрыть за собой дверцу. Вот телохранитель стал словно выше, вглядываясь в вооруженного человека. Он давно обратил на него внимание, но оно было усыплено тем, что курсанты и офицеры военно-морской базы зачастую передвигались с оружием, в основном группами или парами. И это не особенность «Дельты», а быт. Охраннику казалось, что вскоре военный свернет с дороги к офицерскому корпусу. Но он продолжил движение. А шеф уже рядом. Занес ногу на металлическую ступеньку. И вдруг обернулся.
Однако взгляд Паршина был коротким. Он бросил его на Клима, чтобы тотчас перевести на Артема Вакулова: «Помоги взобраться в салон».
Одна ступенька, вторая, и Паршин скрылся из виду.
Полковник Вакулов все еще медлил. В ровной поступи военного он не отметил ни решимости, ни нервозности. И вообще на военно-морской базе опасность как таковая отсутствовала. Наоборот, тут в лице спецназовцев была мощнейшая охрана, которая заставила профессиональных телохранителей расслабиться. Их качества как бы растворились в общей атмосфере боевого подразделения.
Артем Вакулов, прежде чем закрыть створку, еще раз глянул на сержанта. Ничего. Как раз в это время Клим отточенным движением взял автомат на изготовку.
Мичман Юрмин был классным стрелком, много лет проработал инструктором. Он не мог промахнуться с такого расстояния даже из пистолета. В голове черт знает что. Он видит Клима... в тюремной камере, обдолбанного инъекциями. Он дает любые показания, которые от него требуют. В конце концов он подыхает в сумасшедшем доме. А до этого молит бога только об одном, чтобы тот поскорее забрал его.
Помочь ему можно только одним способом, бросив традиционное: «Для меня ты бы сделал то же самое».
Но когда? Сейчас или... потом?
Полковник Артемов не усидел на месте. Позвонив в Каспийск, он отдал распоряжение сворачивать работу и вышел из штаба.
То ли в Астрахани, то ли еще где-то Паршин пополнил свою охрану пятью оперативниками ФСБ. Но они резко отличались от своих коллег из Федеральной службы охраны. Не было ни во взглядах, ни в осанке уверенности, монументальности, что ли. Они, насколько заметил Артемов, всего пару-тройку раз спустились из салона «вертушки» покурить. То ли им нравится торчать там, то ли в диковинку — не разберешь. По большому счету балласт. Восстановление численности вороньей стаи, понесшей урон, потрепанными воробьями.
Интересно было бы посмотреть на официальную свиту генерала, когда он совершает рабочие поездки, а не частные. Там все обставлено больше для шика, для показухи. «Восьмерка» летит в окружении боевых «двадцатьчетверок». И все равно беззащитна перед «иглой», как какой-нибудь делопут перед снайпером.
Михаил Васильевич вышел на плац в тот момент, когда его «альтер-тезка» стоял в проеме «вертушки» в напряженной, как показалось Артемову, позе. Он мысленно проследил за его взглядом...
Полковник ни разу не видел сержанта Сергея Климова, но по какому-то наитию узнал в вооруженном человеке командира седьмой лодки. И он понял все.
Артемов резко повернулся в сторону вертолета и чуть склонил голову к плечу. Глаза его сузились в щелки: «Спецназ ГРУ. Диверсию заказывали?»
Клим стрелял с двадцати шагов. Практически не целясь, из-под руки. Наверняка зная, куда угодит граната: точно в раскрытую пасть вертолета.
Иллюминаторы словно выперло изнутри, и град мелких осколков рванулся навстречу Сергею. Он пригнулся, опускаясь на колено, и вложил в дымящийся ствол гранатомета следующий выстрел. Снова нажал на спусковой крючок. Широкий и не совсем удобный затыльник приклада ударил в выем плеча. Вторая граната понеслась вслед за первой.
Точно медленный... Ты прав, Леха...
И первая автоматная очередь из «грозы».