— Я его еще не видел. Жду с минуты на минуту. — Кори неожиданно улыбнулся гостю: — Хочешь, Безари, я прочту тебе удивительный стих?
И, не дожидаясь согласия гостя, судья по памяти прочел несколько строк:
Кори-Исмат, смеясь, несколько раз хлопнул в ладоши, выражая восторг по поводу стихов. Ему пришла в голову мысль сыграть с Безари в бейтбарак[4].
Гость оставался совершенно непроницаем. Его глаза строго и холодно смотрели прямо на хозяина богатого дома.
Кавлис отмечал каждого, кто садился в автобус и кто покидал его; если раньше он делал это машинально, то сейчас следил за всеми пассажирами с удвоенным вниманием. Они были одни в этой необъятной пустынной местности, нельзя было довериться даже местной милиции и пограничникам. А 201-я дивизия Минобороны, дислоцированная в Душанбе, — считай, ее тоже нет.
Парень, который готовился сейчас выйти из автобуса, держал в руках сумку: черная, хозяйственная, из дерматина, несомненно, та же сумка, с которой он садился.
Кавлис глядел на друга. Фиш смотрел в ту же сторону. Николай чуть успокоился и расслабился. Но тут же взял себя в руки.
Зашипел воздух в пневматических дверях, и парень, легко спрыгнув с подножки, проворно пошел в противоположную по ходу движения автобуса сторону. Похоже, он что-то насвистывал. Кавлис чуть наклонился и повернул голову, провожая его глазами. В последний момент он увидел, что тот закинул сумку за плечо. Сумка казалась почти или совершенно пустой. А когда он садился?.. Николай напряженно вспоминал тот момент.
Да, точно, болтливый водитель, увидев впереди голосующего парня, притормозил. В своем нескончаемом рассказе он как раз дошел до разбойника по имени Файзи-Авлиё, который некогда орудовал в этих местах, и нескромно приравнял себя по храбрости к именитому разбойнику.
— Что там бандиты! Я знаю, как давать отпор самым заклятым негодяям, пусть даже они вооружены. Я бы не растерялся, если бы воскрес сам Файзи-Авлиё и встал на моем пути...
Он открыл дверь, приглашая войти нового пассажира, и, как у него всегда было заведено, сразу взял с него плату. Пассажир, ни на кого не глядя, прошел в конец салона.
Может быть, Николаю показалось, что парень бросил взгляд на мальчика, идя по проходу? Нет, этого Кавлис вспомнить не мог. Володька во сне совсем взмок, лоб его покрылся испариной, и Николай снова стал обмахивать его газетой.
Парень прошел рядом, проход был узкий, и он, чтобы не задеть сумкой сиденья, нес ее впереди себя. Нес неудобно. В сумке было что-то тяжелое. Если бы она была пустая, он просто закинул бы ее за плечо, как сделал это сейчас.
Водитель включил первую передачу, что с хрустом отозвалось в коробке передач, и автобус медленно съехал с обочины.
Кавлис слегка приподнялся, пытаясь повнимательнее разглядеть парня через заднее стекло и заодно приподнимал голову мальчика со своего колена. Он уже не сомневался, что пассажир что-то оставил в салоне автобуса, что-то несомненно тяжелое. Сидел он особняком от всех, значит, передать содержимое сумки никому не мог.