Старший оттолкнул лодку от берега и прыгнул следом.
«Ловко, — сощурился егерь, одобрительно качая головой. — Сильный парень».
— На зимовье, говорите, отвезти? — еще раз переспросил он. — Это можно. Места у нас действительно красивые.
Он развернул «казанку» против течения и повернул рукоятку румпеля, давая газ. Нос лодки приподнялся, но, набирая обороты, катер вскоре выровнялся.
Старший сидел впереди. Позади тот, что помоложе.
«Казанка» стремительно неслась по реке. Легкий боковой ветерок сносил брызги на пассажиров. Те не обращали на это внимания.
Егерь вывел лодку со стремнины и направил ее ближе к берегу.
И слева, и справа земля утопала в зелени. Вековые ели, как по ступеням, уходили вверх по крутым берегам.
Парень неожиданно обернулся на егеря и попросил его сбавить обороты. Когда лодка уменьшила ход, он зачерпнул пригоршней воды, намочив рукав рубашки, и выпил.
— Амброзия, — улыбнулся он. — Правда вкусная вода. Давай, отец, поехали.
«Странные люди», — подумал хозяин, прибавляя газу. Он приметил, что улыбка у парня была не очень-то радостной.
Глава 2
2
В третьем или четвертом по счету селе женщина и мальчик сумели наконец отдохнуть в нормальных условиях. Обычно под ночлег им отводили небольшие глинобитные помещения рядом с отхожими местами и кормили похлебкой из раздробленных зерен пшеницы и кукурузы, которую таджики называют кашаком. Сегодня к вечеру их угостили настоящими лепешками, дали немного сушеных шариков из соленого творога и поместили в мехманхану, комнату для гостей, заполненную людьми. Им отвели угол, бросив к ногам кучу старого тряпья, пропахшего овечьей шерстью.
Анна буквально валилась с ног и не обращала внимания на прикованные к ней и маленькому сыну любопытные взгляды. Она расстелила тряпье в углу и легла спиной к людям, прикрыв собой отощавшего за несколько дней изнурительного перехода Володьку. Он уже не плакал, как первое время, только тяжело сопел носом и сурово сдвигал к переносице брови, чем напоминал Анне мужа. Сейчас сын, обняв мать, почти мгновенно уснул.
Женщина спиной почувствовала, что вскоре люди перестали обращать на них внимание и снова повернулись к почетному гостю.
Анна засыпала. Сквозь сон слышала обрывки речи. Вот кто-то довольно громко произнес: «Договорились!» Его поддержали гортанные одобрительные возгласы. Женщина, неплохо знавшая один из иранских языков, поняла, что в комнате для гостей находятся люди казилкана — судьи шариата.
Безари Расмон и еще несколько человек, сопровождавшие пленников — русскую женщину с сыном, оказались почетными гостями в этом богатом доме. Расмон в России считался бы пожилым человеком, но не здесь, почти в центре Востока, — ему едва перевалило за шестьдесят. Военная форма была к лицу этому крепкому мужчине, густая борода делала его облик почти устрашающим. В основном сегодня вечером говорил он. Изредка воин делал паузы, и тогда слышались такие же возгласы, неприятные для уха женщины, казавшиеся ей не одобрением, а ропотом.
— Прекрасная мысль. Да примет ее Господь!