В глубине души Бланканалес испытывал такую же тревогу. Только зачем это показывать остальным? Лучше уж помолиться, что, как известно, еще никому не принесло вреда...
Глава 20
Хатиб аль-Сулейман буквально брызгал слюной от душившей его ярости. В его темных глазах проскакивали опасные молнии, когда он метался взад и вперед по крохотной комнате, служившей ему штабом.
— Дерьмо верблюжье, помет паршивых шакалов, вот вы кто! — проревел он по-арабски, обращаясь к своим помощникам.
От такого оскорбления Ахмад покраснел как рак, и пальцы его непроизвольно сжались вокруг рукояти длинного ножа. Но стоящий рядом Фуад успокаивающе взял его под руку.
— Мы сделали все, что могли, — возразил он.
Хатиб наградил его убийственным взглядом и снова заорал:
— Один человек! Один-единственный! А посмотрите, на что мы сейчас похожи!
Фуад кусал губы, готовый провалиться сквозь землю, так ему было стыдно.
— Как он проник в лагерь? — не унимался их командир. — За безопасность отвечаешь ты, Ахмад. Ответь мне, как это ему удалось?
— Он прорезал лаз в ограждении, — ответил террорист. — Мы обнаружили место, где он порезал сетку.
— Да нет же! — воскликнул ошеломленный Фуад. — Он проник на территорию лагеря вместе с грузовиком, который возит продукты. Спрятался в кузове и застал часовых врасплох, когда спрыгнул на землю. И в этом нет ничего удивительного: у нас бдительно несут службу только часовые у ворот, а те, что стоят на внутренних постах, гуляют просто для виду.
— Погоди-ка, — воскликнул Хатиб и повернулся к Ахмаду. — Расскажи-ка мне про этот проход в ограждении.
Тот пожал плечами.
— Мы нашли место, где была перерезана сетка ограждения. Вот я и подумал, что он таким образом проник в лагерь.
— Да ты знаешь, что на самом деле означает этот лаз?
— Да. Кто-то тайком проник к нам в лагерь...
— Вот именно, — взревел Хатиб. — Кто-то проник в лагерь без нашего ведома. Более того, этот пес... этот сукин сын потом вернулся, спрятавшись в кузове грузовика! Он дважды провел за нос нашу охрану! Дважды! Ты слышишь, Ахмад? И все по твоей вине! Ты отвечаешь за безопасность лагеря!
Хатиб повернул к Фуаду побледневшее от ярости лицо.
— Сколько мы потеряли людей? Назови мне точную цифру.