Его звали Герасим

22
18
20
22
24
26
28
30

— А вы… — начинает она.

— Заткнись, — говорю ей тихо и, повернувшись к мужчине, протягиваю ему руку: — Афанасий Сергеевич, здравствуйте! .

Он меня узнает и расплывается в улыбке, забыв о постигшей его неудаче.

— Какая встреча! — радуется мой бывший сосед по дому, бросая свои карточки на стол. — Олег, сколько же времени мы с вами не виделись?! Бог мой, как летят годы…

С Афанасием Сергеевичем мы когда-то были соседями по лестничной площадке, он в то время уже занимал должность доцента исторического факультета и часто рассказывал мне о своей работе в архивах, в которой и видел единственный смысл своего существования.

— Афанасий Сергеевич, не называйте меня Олегом, — говорю ему вполголоса. — Я — Герасим. Так надо. Потом я все объясню.

Афанасий Сергеевич понимающе кивает.

— Молодой человек! — кто-то дергает меня за рукав пиджака.

Оборачиваюсь. Передо мной стриженый крепыш с мордой дегенерата, нос у него смотрит на четыре часа.

— Тебе чего, дедушка? — спрашиваю благодушно, выбрасывая обертку от мороженого в урну.

Крепыш подступает вплотную, от него разит дешевым пивом.

— Шел бы ты отсюда, — шипит он, не отпуская мой рукав.

— Освободи материю, беспризорник, — советую ему как бы между прочим.

— Не связывайтесь вы с ним! Давайте лучше уйдем отсюда… —говорит мне Афанасий Сергеевич.

— Ну, ты побазарь еще!…— продолжает шипеть крепыш.

Я сам уже завелся, но внешне спокоен и даже улыбаюсь:

— Ладно, считай, что у тебя сегодня черный день. Давай зови своих доходяг. Погуляем вместе.

Крепыш недобро щерится и наконец отпускает мой рукав.

— Счас погуляем… — Он, обернувшись, многозначительно кивает дружкам.

— Ол… Герасим, — начинает Афанасий Сергеевич, но я его перебиваю: