Но я не смогла иначе. Прости!
— Мне не за что прощать тебя, не терзай себя, иди домой, постарайся уснуть. Главное, не волнуйся, все будет хорошо. Я позабочусь об этом. Иди, любимая!
Вера поцеловала Володю, повернулась и скрылась за углом. Бережной остался один возле березы, у которой они только что стояли. Идти в общежитие не хотелось, он решил прогуляться, размышляя. Вера просит его уволиться. Ее понять можно. Она познала с ним то, чего не знала ранее, любовь затмила для нее все. И, естественно, она не хочет волею случая потерять то, что приобрела.
Потерять его. Бережного. И чтобы сохранить гармонию любви, установившуюся между ними, она, понятно, стремится избежать рокового случая. Случая, способного разрушить все. И единственно верное решение уйти от постоянной опасности — это уволиться и к войне больше отношения не иметь. Жить гражданской жизнью, спокойной, счастливой. Он на гражданке сможет обеспечить и ей, и своему ребенку достойное существование. Но вот сможет ли он уйти? Сейчас однозначно нет. А вот после?
Сможет ли он вообще принять решение добровольно оставить армию? Здесь ответа пока не было.
Владимир не заметил, как дошел до контрольно-пропускного пункта, закрывающего посторонним проход на территорию гарнизона.
Возле шлагбаума дежурный прапорщик в сопровождении трех вооруженных автоматами бойцов о чем-то разговаривал с двумя лицами, как сейчас принято называть, кавказской национальности. Володя собирался уже повернуть назад, но его остановил голос прапорщика:
— Товарищ капитан! Раз вы уже здесь, не могли бы подойти на минуту?
Бережной подошел к шлагбауму.
— Какие проблемы?
— Да вот, два чеченца приехали. Говорят, к прапорщику Дудашеву. Объясняют, что когда-то вместе в детском доме росли. Возвращались из России домой, заехали.
— А разве Чечня не Россия, вы сами-то не пугайтесь, прапорщик!
— Есть, товарищ капитан!
— Документы у них проверили?
— Так точно! Паспорта как паспорта, да удостоверение водителя у одного.
Владимир подошел к чеченцам.
— Так вы, значит, к Дудашеву?
— К нему, к Казбеку!
— Откуда знаете, что он здесь служит?
— А мы и не знали, что именно тут. Что на Северном Кавказе знали, а что здесь, нет! Просто едем из Ростова, заезжаем в части, которые по пути попадаются, спрашиваем, есть ли такой прапорщик? Отвечают, нет — уезжаем. Сюда подъехали, этот прапорщик говорит, есть, мол, такой!