— Кирханом меня зовут. Так и называй.
— Неудобно по имени-то. Вы же старше.
— Какой разница? Как сказал, так и зови.
— Хорошо, Кирхан, скажите, кроме меня, после боя уцелел кто-нибудь?
— Не знаю. Я там не был.
— Как же я попал сюда?
— Привезли. Отдали. Все. Не спрашивай кто. Не надо.
— Ладно, не буду. Но ответьте, что со мной будет дальше?
Старик вздохнул, глубоко затянулся сигаретой.
— Пока не знаю. Ты лежи. Потом приду скажу.
Сергей хотел продолжить разговор, но чеченец прервал его:
— Принесут кушать, кушай. Отвар принесут, пей. Боль не будет.
Сказав это, он поднялся, забрал лампу и вышел, закрыв за собой дверь.
Антон задумался. Значит, плен. Это очень плохо. Но старик вроде ничего. Похоже, он сам не знает, что делать с русским.
Может, отпустит? А может, у него родственник у наших? Попытается обменять? Или продаст кому-нибудь из своих? Все покажет время.
Только сколько отведено ему, капитану Антонову, времени? Вот в чем вопрос.
Почти как у Шекспира.
Примерно через час пришла женщина. Вся в черном.
Она принесла лепешки, кувшин молока и отвар. Поставила все на стул, бросила на пленника быстрый взгляд.
И словно обожгла им. Столько презрения и ненависти сконцентрировалось в ее мгновенном взгляде.