Так и есть. Произошло нечто страшное.
— Мне сказали, пусть русский напишет письмо о выкупе. Они передадут куда надо, получат деньги, отдадут мне. Тебя отпустят. Ты написал. Я отнес. Когда старший, Али, прочитал твой письмо, долго смеялся. Я не понимал, почему он смеется. Он спросил: «Так ты хочешь за своего раба всего десять тысяч?» Я ответил: «Да». Он, этот Али, долго смотрел на меня. Смеяться перестал.
«Хорошо, — сказал, — я покупаю русского. Вот тебе деньги». Он дал пачку: «Бери, если тебе больше не надо».
Тут я понял, ЧТО наделал. Но что было делать? Меня проводили до дороги. Я пришел сюда. Вот так.
Невозможно описать состояние Сергея, узнавшего страшную, губительную новость. Он отвернулся от старика.
— Русский? — виновато позвал чеченец. — Они Придут завтра, к вечеру. Сегодня ночью.., уходи.
Сергей резко, вызвав острый приступ боли, повернулся к старику.
— Ты отпускаешь меня? — впервые капитан обратился к Кирхану на «ты».
— Да. Ты же не убивал никого из мирных, и потом, тебя заставили быть здесь. Ты не враг. Если попадешь к тем, у кого я был, тебе не жить. Иди.
— А ты? Тебе ничего не сделают?
Антонов не подумал тогда: куда идти, сколько предстоит пройти и сможет ли он вообще уйти. Он думал о судьбе этого старика чеченца. Тяжело раненного в душу этой проклятой войной, но оставшегося после всего, что он перенес, ЧЕЛОВЕКОМ.
— Ай, что они мне сделают? Отдам деньги, скажу — нет пленный, умер. Пей отвар, я приготовлю одежда, хлеба, сколько смогу. Ночью пойдешь. Я покажу, куда.
Он, сгорбившись, тяжело вздыхая, медленно вышел.
Дверь на этот раз на ключ не закрылась.
Сергей поднялся. Все вокруг поплыло, и он чуть не рухнул на пол, удержавшись за дугу кровати. Боль многократно усилилась. Тошнота вызвала рвотные позывы, но не вырвало. Так и стоял капитан, пересиливая боль и слабость.
Потом были сделаны первые шаги. Адаптировался Сергей быстро, сравнительно быстро. Воля к свободе заставляла организм набирать силы. Вскоре он смог медленно передвигаться по подвалу, и делал это уверенней с каждым шагом. Боль разрывала череп, и ее усиливал бьющий кувалдой проклятый припев:
Все рухнуло в одно мгновение. То ли старик перепутал время, когда его, Антонова, должны были забрать боевики, то ли они решили изменить свои планы, но появились бандиты в этот же вечер.
Сергей стоял возле кровати, когда дверь открылась и подвал наполнился ослепляющим светом нескольких мощных фонарей.