– А Доронин? – спросил Колян. – Ему что, Ге роя не присвоили? Он же командовал всеми, огонь на себя вызвал, а?
– Доронин? Геннадий Сергеевич – ответь!
– Старшему лейтенанту Доронину, как мне известно, тоже присвоили Героя и капитана, но вы спрашивали о тех, кого посмертно, а Доронин жив.
– Жив? – в три голоса крикнули Гольдин, Колян и Костя.
– Ну да. Покалечен, правда, но жив точно. Он сейчас в Москве.
– Но как же это так? Нам на второй день сообщили, что командир погиб.
– Да, сначала, когда десант вышел на высоты, выбил противника и выдавил его на открытое пространство, Доронина вместе со всеми посчитали погибшим. Живыми считались те, кто ушел с высот. Остальных – павшими. Но через день ваш ротный вдруг подал признаки жизни. В общем, отправили его сразу же первым бортом в Москву. Это все, что мне известно.
– Дела!
– Разрешите? – обратился к высоким чинам Смирнов.
– Пожалуйста.
– Жив Доронин остался, но лишился обеих ног и левой руки, полный инвалид, в общем.
– Лучше бы умер, чем так жить, – вставил грустно Николай, – Кому он теперь нужен?
– Не скажи, Горшков. Насколько знаю, сейчас с ним его невеста и Чирков, его друг. А вместо ног – протезы сделать можно. Так что не все у Доронина потеряно. Кроме, пожалуй, армии.
– Вот так, товарищомандующий, – недовольно, с обидой проговорил Колян, – Доронин – Герой, а его в части доставали почем зря, с роты снимали, он увольняться хотел, а в Чечню все одно поехал, говорил: на кого я пацанов своих брошу – сам слышал.
– Это что за дела, Геннадий Сергеевич? – спросил представитель президента.
– Было такое. Я сам недавно узнал. Есть у них в части такой заместитель по воспитательной, подполковник Петр Петрович Куделин – интриган еще тот. Мы сейчас плотно им занялись. На нем много чего: и сокрытие неуставных взаимоотношений, и так называемое кумовство – поделил часть на своих и чужих. Своих, как правило со связями, офицеров продвигал по службе, чужих загонял в угол, добиваясь снятия и увольнения. Из армии мы его как минимум уволим. Дождемся результатов служебного расследования и примем меры.
...После обеда допустим в палату. Распорядок есть распорядок.
Сердце Кости учащенно забилось. Кто? Мать с отчимом? Или Лена?
– Коль! Помоги подойти к окну!
– А встать сможешь?