— Слушай, а если бы мы еще на час задержались, то ты так бы и валялся на траве? — удивился Иван Сергеевич.
— Это примета такая, — расплылся в широкой улыбке пилот. — Чтобы леталось лучше. И потом, в воздухе будет не до этого… Кстати, — обратился он к Аджамалу, — я и вам советую. Лайнер сортирами не оборудован, а путь не близкий.
Так или иначе, но через двадцать минут оба пропеллера «Сессны» с воем рассекали воздух. Аджамал молча пожал Ивану Сергеевичу руку и забрался в кабину.
Кресла здесь располагались как в автомобиле, и Гхош сел справа от пилота.
— "Он сказал: поехали — и взмахнул рукой…" — промурлыкал пилот.
— Что?.. — прокричал Аджамал, стараясь перекрыть гул двигателей.
— Я говорю — наденьте наушники! — проорал в ответ Степаныч. — Иначе у нас разговора не выйдет… Самолет пробежался по небольшому летному полю и легко взмыл в воздух.
Степаныч не удержался и пронесся на бреющем полете над стоявшим около своего джипа Иваном Сергеевичем. Тот помахал рукой и сел в машину.
— Очень трогательно, — буркнул себе под нос Аджамал.
— Это, конечно, не СУ-27, — промурлыкал пилот, набирая высоту, — но машина вполне сносная.
Некоторое время они летели над холмами и лесами Турции. Потом вдруг на горизонте заблестело море.
— Черное море, — сообщил Степаныч. — Эх, сейчас бы в Сочи!..
— Успеешь.
Полет над морем ничем не запомнился. Иногда на темной поверхности гладкого как стекло моря под крылом самолета проплывали какие-то корабли. Один раз встречным курсом проследовал пассажирский лайнер. Больше — ничего примечательного.
Через три часа впереди показался берег. С каждой минутой он разрастался вширь, пока не заполнил весь горизонт.
— "Не нужен нам берег турецкий, зачем нам чужая страна…" — пропел весельчак пилот. — Расея-матушка.
— У нас не будет проблем с ПВО? — поинтересовался Аджамал.
— Зачем? — искренне удивился Степаныч. — Руст до Кремля вон в какие времена долетел! А сейчас и на «Боинге» просочиться можно — никто задницу не поднимет. К тому же я тоже не пальцем деланный. У меня и карты радиолокационных полей имеются.
— Тогда вперед… — устало ответил Аджамал. Чем ближе был конец его нелегкого пути, тем сильнее наваливалась тяжесть усталости. Все сильнее наливались тупой ноющей болью былые раны… Как обещал Степаныч, «задницу» действительно никто не поднял.
Государственную границу Российской Федерации их «Сессна» миновала так же беспрепятственно, как и турецкую. Пейзаж под крылом сменился, и с этой минуты он менялся постоянно. Сначала проплыл Кавказский хребет. Потом потянулись ставропольские степи, разделенные лесополосами на четкие квадраты, а потом начались леса, леса. Только сейчас они были блеклыми, почти двуцветными: деревья, чернеющие на фоне снега, — вот и все. Самолет теперь жался к земле.
ebooksa