Майор вывел гостя в коридор и снова повел его лабиринтами коридоров.
Действительно, ни в один из существующих на земле самолетов суперсейсмограф не поместился бы. Тем более в «кукурузник». Это была махина, занимавшая почти весь огромный подземный зал.
— Это что, он и есть? Вот этот зал?
— Ага.
— Ни... чего себе. И сколько народу его обслуживает?
— На моем веку его никто не обслуживал, — пожал плечами майор. — Скажу вам по секрету, я вообще думаю, что эта штука не работает.
— Как это?
— А вот так — пытались мы тут разобраться. Ничего не поняли.
— А-а, — саркастически протянул Пастухов, — раз вы не разобрались, тогда конечно...
— Зря иронизируете, товарищ полковник. У меня высшее техническое образование — электронщик я. Впрочем, думаю, сам СПЧ не такой уж большой. Это все поддерживающая аппаратура. Только я сердцевины, так сказать, сколько ни искал — не нашел.
— Может, СПЧ в другом месте?
— Отсюда ничего не вывезли — ни гайки.
Кожевников встал в тупик. Его план захватить суперсейсмограф, а потом диктовать сволочам, которые их продали, свои условия, разваливался на глазах.
— Не может быть, — проговорил он.
— Может, — пожал равнодушно плечами майор.
— И что же делать?
— Да что делать — оставить все, как есть. Пользы от этой аппаратуры никакой, но и вреда — тоже.
Ах, майор-майор, подумал Кожевников, если бы ты знал, сколько уже от нее вреда. А пользы действительно не получается.
Но этого не может быть!
— Так, майор, вместе будем разбираться, — рубанул Кожевников. — Найдем в этом железе что стоящее — я заберу. Проводите меня к выходу — надо отпустить самолет.