— Коротышка! Тварь, насекомое! Растопчу!
Интересно, с чего она так? Чем это я сумел ее так достать?
Я вернулся, натянул на ее бедра и застегнул штаны. Никакого благородства — стратегическая мудрость: подготовь противнику приемлемую дорогу к отступлению, не зажимай его в угол.
— А я бы вот считал за удачу поработать с тобой в одной команде. Под твоим началом.
— Размечтался!
— Не я — судьба нас развела, милая!
— Коротышка! Говна кусок!
— Жаль.
Другой бы, наверное, ее пристрелил. На всякий случай. И ради высшей справедливости. Но мне, чувствую, нельзя ее убивать. Может, потому, что в каком-то смысле она — пленная.
— Еще встретимся, сволочь!
Тут я и выстрелил. На этот раз патрон был с обычной пулей, но когда «помпа» вдарит возле уха, потом еще минут пять в голове стоит звон. Она удивленно заткнулась, а я немного разрядился. Да бог с ним, с последним словом. Пусть оно будет за дамой. Если это сделает ее счастливой...
— Зачем вы стреляли? — обеспокоенно спросил Полянкин, которого я держал под прицелом, пока он дошел до середины следующего отсека. Здесь он энное время назад прятал в стальной ларь снятый с меня взрывоопасный кейс.
— Так. Девка дала мне один хо-ороший совет... Но я им не воспользовался. — Боюсь, он не поверил ни тому, ни другому.
До Девкиного сейфа добраться оказалось непросто; потом пришлось повозиться с ключами: пока это мы доперли, что оба нужно крутить одновременно. В общем, когда я кончал выгребать из него деньги, бумаги, компьютерные дискеты, свой ножик с наручными ножнами, обоймы с патронами и прочие женские мелочи, пол слегка дрогнул. Я ошибся: камуфляжники не стали возиться с кувалдой, а рванули первую дверь гранатой.
Приходилось поторапливаться. Одного вещмешка мне не хватило, пришлось заставить Полянкина одолжить мне еще и сумку.
Вел меня он по слякоти, близко к поверхности. Запасной ход представлял из себя обыкновенную глубокую канаву, накрытую сверху просмоленными бревнами и петлявшую, как заяц. Но ведь вот умели строить сталинисты?
Столько лет прошло, а канава до сих пор вполне проходима.
Выбрались мы в подвале вполне приличного, но тоже нежилого частного домишки еще, наверно, довоенных времен. По тому, как затоптался во дворе Полянкин, я почуял удачу.
— Где машина-то, Михал Федорыч?
— В сарае... Должна быть.