Акбар вытащил изо рта самокрутку, которую так и не закурил, выбросил ее и улыбнулся, показывая крепкие желтые зубы.
— Тебе понравился мой меч? — спросил он.
— Я просто редко встречал людей, которые предпочитают этот вид оружия в наши дни, — ответил наемник. — Отсюда мое любопытство.
— Да, это так, — важно кивнул Акбар. — Поэтому меч дает мне преимущество в бою. Вот, посмотри…
Он отвернул свой балахон и расстегнул куртку, которая была под ним. Фрост поежился — его и в одежде холод пронизывал до костей. Под курткой у патана оказалась кобура с какой-то старой моделью смит-и-вессона и кожаные ножны с длинным острым кинжалом.
— Нож — это хорошо, — продолжал Акбар, — но меч лучше. Им можно убить больше людей. Мой дед и отец носили меч. Не этот, а другой. Его получит мой сын, когда подрастет. А когда он пойдет в бой, я отдам ему и этот. Такой закон.
— Пойдет в бой? — переспросил наемник.
— Я патан, — ответил Акбар. — Вся моя жизнь проходит в бою. И такой же будет жизнь моего сына. Эти горы, — он показал рукой, — их нужно защищать. Сейчас их хотят захватить русские, а до них были персы, англичане, турки. А завтра придет кто-то еще. Наши горы нужны всем. Но тех, кто придет, встретит мой сын — с мечом в руке, как встречал прежних завоевателей мой отец и как встречаю нынешних я.
— А зачем ты ходил в Афганистан? — спросил Фрост. — Мне об этом сказал Пласкевич.
— Драться с коммунистами. Но коммунисты стали очень сильными, с ними теперь трудно воевать. Они захватили кишлак, в котором была моя семья. Я отбил ее и привез сюда — мою жену, сына и дочерей. Потом я еще спускался с гор, но уже не надолго. Мое место здесь.
Он помолчал и вопросительно посмотрел на Фроста.
— А ты? Ты ищешь того американца, Дженкса? Он твой друг?
— Да, — ответил капитан. — Еще с Вьетнама.
— Там тоже была война, — задумчиво произнес Акбар. — Похожая на эту. Только не в горах, а в джунглях. Значит, ты уже бывал на войне?
Фрост хотел ответить, но почему-то промолчал, лишь кивнул.
— Иногда молчание лучше всяких слов, — философски заметил патан. — Ну, пора.
Они поднялись, потянулись и вновь принялись взбираться по скалам — Акбар первый, а Фрост за ним.
Преодолев трудный подъем, проводник и американец начали не менее трудный спуск, двигаясь по самому краю пропасти глубиной тысячи в полторы футов, а может, и больше.
Акбар постоянно оглядывался, прислушивался и даже принюхивался. Наконец он повернулся к наемнику.
— Плохо, капитан. Тут рядом должны быть русские, но их там сейчас нет.