– Накати, зема! – Ефрейтор вытащил откуда-то из-за спины бутылку водки, щедро набулькал в одну из кружек, которую протянул Ромоданову. – За дембель!..
– ...Который неизбежен, как крах капитализма! – подхватил кто-то из "дедов".
Заместитель старшины поболтал налитую в кружку жидкость, понюхал зачем-то... Скривившись, выплеснул содержимое в рот, шумно проглотил... Громко хек-нул, поставил пустую кружку на табурет.
– Закуси, Леха! – Толян уже протягивал алюминиевую ложку. Ромоданов подцепил немного картошки, пожевал...
– Садись, Ромоданыч!.. – Повинуясь повелительному жесту Колядина, чуть приняли вправо и влево двое "черпаков", – Фули делать?.. Посидим, поболтаем... Родину вспомним...
– Бля, а ведь скоро дома будем! – поддержал ефрейтора другой "дед", наводчик-оператор БМР Старинов. И фальшиво пропел: – Будем пить и гулять, будем женщин е...ть и про службу свою вспоминать!.. Ха-ха! Скоро!
Ромоданов недовольно поморщился... Разумеется, он не был поклонником изящной словесности. Сам не обходился без мата. Но и подобной вульгарщины не принимал.
– Ну че, хлопцы?.. – Толян опять разливал водку по кружкам. – Еще по одной?.. За дембель?..
– За дембель! – Кружки с легким лязгом сдвинулись над "столом".
– А ведь дембель-то в опасности... – закусив, бросил Ромоданов. В животе медленно разливалось тепло... Начинал неметь кончик языка. Заместитель старшины быстро хмелел – редко позволял себе спиртное...
– Это еще почему?!. – озадаченно спросил Толян.
– А потому! – набычился Ромоданов. – Кто знает, когда приказ на погрузку будет?..
– Да никто толком и не знает... – отозвался один из "черпаков". – Даже писари в штабе – и те не в курсе...
– Во! – назидательно поднял вверх указательный палец старший сержант. – Никто не знает! Он, может, завтра будет... А может, через месяц! И этот самый месяц нам с вами придется переслужить... Потому что никто нас отсюда теперь самолетами вывозить не будет... И уволят нас только в Союзе... Понятно?
– Да уж... – обескураженно пробормотал кто-то из сослуживцев Ромоданова. – Во попали...
Повисло тяжелое, напряженное молчание. Говорить никому не хотелось.
– Э, да ладно вам! – Толян вытащил очередную бутылку немецкой водки с названием "Русская". – Все нормально будет! Давайте еще выпьем!
С этими словами ефрейтор свернул бутылке "голову", разлил водку по кружкам...
– Поднимаем!..
Выпили... Закусили... Ромоданов, чувствуя, как глубоко внутри разливается тупая, черная злоба, почти с ненавистью посмотрел в сторону входа в расположение, возле которого традиционно спали молодые.