На этот раз Даудов был умнее. Большая часть поступающих к нему долларов уходила на заграничные счета. Нет, не в Европу – там тоже побаиваются террористов, а имя полевого командира оставалось в "черном" списке российских спецслужб. И не в Америку – поддерживая, "подогревая" террористов из-за океана, "янкесы" вовсе не стремились переселять их в свое узаконенное благополучие. На расстоянии чернобородые воители выглядели как-то пристойней – ну, типа борцы за свободу и справедливость... Гордые и независимые моджахеды... А вблизи – бандиты бандитами. Беспредельщики. Хуже отвязных негров из Гарлема...
Турция... Нормальная мусульманская страна, но в то же время европейская, не настолько дикая, фундаменталистская, как Эмираты. И к чеченцам здесь относились спокойно. Особенно к денежным чеченцам. А деньги у Салаутдина были...
Сейчас, поздней осенью, когда военный сезон был закончен, Даудов большую часть отряда распустил на зимовку, по домам, в родные села... Этим людям ничего не грозило. Они не нажили себе столько врагов, сколько нажил он. И местная администрация ничего им не сделает. Можно говорить и обещать Москве все, что угодно. Но нохчо никогда не предаст другого нохчо. Особенно в том случае, когда он способен немного заплатить за спокойствие...
Так что люди Салаутдина спокойно перезимуют в теплых домах, со своими семьями, а весной, когда деревья и кустарники покроются молодой клейкой листвой, когда пресловутая "зеленка" будет в полной мере соответствовать названию... И, что самое главное, когда в республику потоком пойдут "зеленые", собранные братьями-мусульманами (да и не только ими) всего мира на эту войну... Вот тогда отряд Салаутдина опять соберется в условленном заранее месте и продолжит партизанские действия. Во имя торжества ислама во всем мире и... во имя собственного кармана...
– О чем задумался, командир?.. – Вопрос у самого уха прозвучал неожиданно, и Салаутдин с трудом сумел удержать себя в руках, не дернуться. Узнал голос спрашивающего... Руслан Хабаев, Русик... Ближайший помощник, незаменимый разведчик и дальний родственник командира.
– Скоро снег в горах ляжет, Русик... – не поворачивая головы, поделился своими мыслями Даудов. – Пора уходить...
– Пора... – эхом откликнулся Хабаев.
Он тоже не мог оставаться на родине. Зимовка для него закончилась бы также плачевно – он слишком давно был рядом с командиром, принимал участие во многих его делах. И благодаря этому имел не меньшее число кровников...
Было еще несколько человек, которым зимовка здесь могла выйти боком. Салман и Лечи, два бойца из числа наиболее доверенных, а также Михась и Серега, наемники-хохлы... Последним двоим было все равно, куда отправляться... Ни родины, ни флага, как говорят русские...
Эта пятерка и являлась костяком отряда Салаутдина. Вполне естественно, что и платили им побольше, чем остальной "пехоте". И было за что платить... Ну, Русик – разведчик. Это понятно... Салман и Лечи не блистали особыми талантами, но с оружием – автоматами, пистолетами и ножами – обращаться умели виртуозно и обычно выступали в роли телохранителей командира... А Салман еще к тому же отменный повар... Михась – взрывотехник... Причем не талантливый самоучка, нахватавшийся верхушек на войне, а настоящий диверсант – в свое время хохол прошел подготовку в лагере самого Хаттаба. Да и в армии, еще в Советской, был сапером... Ну а Серега – снайпер... Вот такая команда из числа наиболее доверенных бойцов, с которой Даудов собирался уходить горными тропами на зимовку в дружественную Грузию.
– Там Хамид пришел, – сообщил командиру Руслан. – Говорит, что ты нужен... Срочно.
Хамид – племянник Салаутдина. Сын его младшей сестры, Халиды, которая сейчас жила с мужем в ближайшем селе. Вторая сестра, старшая, Пасихат, еще в первую войну уехала в Россию, в Сибирь. Рано овдовевшая женщина спасала своего единственного сына, увозя его подальше от взрывов бомб и снарядов.
– Иду. – Даудов развернулся. Стоящий за его спиной Руслан почтительно отступил в сторону, освобождая проход командиру. Пропустив его мимо себя, пристроился сзади. Шаг разведчика был неслышен... Вроде и не человек идет, а дух бестелесный плывет над землей...
"Хороший воин, – с удовольствием подумал Салаутдин. – Достойный моджахед..."
По едва заметной тропке боевики прошли к схрону, своего рода бункеру, оборудованному по примеру "лесных братьев" послевоенной Западной Украины... Еще в раннем детстве Даудов видел такие в кинофильмах и, когда пришло время искать надежное укрытие, в полной мере использовал свою фантазию и образование для обустройства убежища...
Входная дверь, скорее люк, был замаскирован под большой старый пень. Имелся и второй, "аварийный" выход. Через почти стометровый подземный тоннель, начинавшийся в самом темном, дальнем углу схрона, можно было попасть в густо поросшую кустарником ложбину на обратном склоне горы.
Пенек, с виду неподъемный, крепко вросший в землю, легко откинулся в сторону на хорошо смазанных дверных петлях. Из открывшегося круглого светлого отверстия пахнуло теплом...
По короткой лесенке Салаутдин спустился вниз. Вслед за ним легко, как большая и сильная кошка, спрыгнул Руслан.
Большая комната с дощатыми полом и потолком, опоры вдоль стен из деревянного же бруса. В центре комнаты – стол, который использовался моджахедами как для приема пищи, так и для чистки оружия. Над ним – керосиновая лампа по типу "летучая мышь". Слава Аллаху, с керосином, пусть и паршивого качества, в мятежной республике проблем не наблюдалось. За столом, с кружкой горячего чая в руке, сидел двенадцатилетний Хамид...
Увидев дядю, мальчик поставил кружку на стол, встал с места. Сделав шаг вперед, поздоровался: