Бой после победы

22
18
20
22
24
26
28
30

Башаев спросил:

— Подходы к усадьбе какие?

— Нормальные. Но зайти во двор можно лишь со стороны улицы. Так что всю группу привлекать к акции, думаю, нет никакой необходимости.

Мурза бросил на помощника пронзительный взгляд:

— А вот это, Тимур, буду решать я!

— Конечно, босс!

— Ладно! Ты прав! Давай вызывай группу. Нечего им больше по поселку шататься. А на дело пойдем мы с тобой!

Тимур кивнул:

— Понял!

Ровно в полночь, укрываясь кустами, росшими вдоль арыка, Мурза с Тимуром подошли к усадьбе Лапаева. Калитка оказалась закрытой на крючок. Помощник легко справился с ним. Вошли во двор. Осмотрелись. Старый дом темнел проемами окон, за которыми свет не горел. Шамсет с матерью спали. Бандиты подошли ко входу, возле которого на коврике стояла обувь, мужская и женская. Мурза достал пистолет, навернул на него глушитель. То же самое сделал Тимур. Башаев дернул ручку. Дверь внезапно открылась. Не закрывались на ночь Лапаевы. Когда-то это было традицией на всем Кавказе, видимо, и сейчас кое-кто соблюдал ее. А напрасно. Башаев открыл дверь, вытащил из-за пояса фонарь, осветил прихожую — небольшую комнату с единственной дверью впереди. Может, она закрыта? Но и вход в комнаты был открыт. Выключив фонарь, Башаев приоткрыл створку, вгляделся в темноту, не увидел никого. Только скудную мебель — шкаф, сундук, невысокий столик на старой простой кошме с подушками вокруг него. Окна без занавесок. Слева и справа двери. Такие же, двустворчатые. Скорей всего, комнаты самого Шамсета и его матери.

Башаев указал глушителем пистолета на правую дверь, шепнув еле слышно:

— Если мать, кончай сразу! Если Шамсет — сигнал мне!

Тимур кивнул:

— Понял.

Бандиты разошлись по главной комнате.

Встали у дверей. Одновременно раскрыли створки и, включив фонари, вошли в спальни.

Луч фонаря Тимура вырвал из мрака низкую кровать и женщину на ней. Она сразу же проснулась и, сощурившись от света, спросила:

— Шамсет? Ты что?

В ответ прозвучал выстрел.

На подушку откинулась простреленная голова пожилой женщины, забрызгав мелкими пятнами крови свежепобеленную стену.