Ровно в 23.00 крышка потайного лаза открылась, и на поверхность выбрался вооруженный автоматом, молодой, с бородкой, довольно крупный мужчина.
Николай нагнулся к разведчику:
— Мужичок с виду не слабый, справится ли с ним твой напарник?
Равиль усмехнулся:
— Дамир? Справится! Ты Дамира не видел, лейтенант, он таких, как этот Тимур, как щенят делает.
— Что ж, поглядим! Вернее, узнаем!
Николай прошел к Гольдину, занявшему по приказу Горшкова огневую позицию на левом фланге, спросил:
— Устроился, Мишаня?
— Все о"кей!
— Ну да! Как же иначе! Смотри, о"кей, хлебалом не прощелкай, когда стрелять надо будет, если будет, естественно, надо!
— Не беспокойся, не прощелкаю!
— Если что, патроны расходуй экономно. Боезапас пополнять нечем!
— Колян! Может, хватит меня инструктировать?
— А вот это, сержант, решать мне, или Устав подзабыл? Напомню, пока мы на войне!
Горшков отошел от Гольдина, устроился рядом с Ветровым посередине укрытия или наблюдательного пункта.
— Готов, Костя?
— Готов!
— Вот за что я тебя уважаю, Костик, так это за то, что мужик ты конкретный! Правильный! Голь, он тоже ничего, но не то!
— Перестань, Коля, ты действительно часто перебарщиваешь, доставая его.
Николай не стал спорить, переведя взгляд на лагерь, продолжая использовать прибор ночного видения!