— Так иди сюда, раз прибыл!
Ветров с Гольдиным подошли к Горшкову. Тот спросил Константина:
— Ну, что, Костя, узнал?
Ветров доложил:
— Вход во второй лабиринт также в отсеке Байзеда, он объяснил, где и что, а связь на столе в режиме приема. Кроме Байзеда, отсюда из лагеря связаться с Башаевым никто не может. Но это по словам коменданта.
— Хорошо!
Николай взглянул на Гольдина:
— Слушай боевой приказ, сержант! Пойдешь во второй ход. Найдешь место, откуда сможешь держать боевиков, если они ломанутся по этому ходу, а они должны ломануться. Хочешь остаться в живых, сделай себе укрытие — бревен, всяких подпорок в этих тоннелях много. Только смотри, опору какую не тронь, а то завалишь ход вместе с собой. Усек, Миша?
Гольдин ответил серьезно:
— Как далеко отойти от бункера?
— До первого поворота.
— У меня всего магазин, и то неполный! Патронов тридцать!
Колян натянуто улыбнулся:
— У меня, Голь, их еще меньше! Спроси у Кости, может, у него в заначке пара цинков найдется?
— Да ну тебя! Тут по делу, а ты?
— А что я, Миша? Кончатся патроны, применяй гранаты. Последнюю оставь для себя, если не хочешь, чтобы духи потом с тебя с живого шкуру сняли! Но хорош языком молоть! Идите!
Ветров с Гольдиным вошли в отсек коменданта. Сержант при виде бывшего командира роты преобразился:
— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
— Здравствуй, Миша. Рад видеть тебя живым и невредимым.
— А что нам будет, Александр Владимирович? Как говорили на высотах, живы будем — не помрем?