— Послушай, ты, лахудра! Я что сказал? Или не поняла? Может, мне тебя, как овцу безмозглую, прутом в избу загнать?
Нина воскликнула:
— Дурак ты, Мишка! Истинный дурак!
Но в дом ушла. Володин вышел на улицу:
— Где был-то, участковый?
— На море отдыхал!
— Заметно! Людей подставил, сам свалил. А че говорил, когда пасли вице-губернатора? За все сам отвечу, вы лишь только в протоколе распишитесь. Расписались сдуру. А потом твои менты нагрянули! К Рудину, между прочим, тоже. Майор так прижал, думал, кранты!
Николай выбросил окурок:
— Ты понятней объясняться можешь?
— А что те непонятно? Майор посадил за стол и спрашивает: подписывал протокол? И бумагой исписанной перед мордой машет. Я в непонятке, какой протокол? Он и кинул мне лист, где ты расписал все про браконьерство Комарова. Отвечаю, подписал. А он мне знаешь что? Приговор ты, идиот, себе подписал! И тут же добавил: не хочешь на зону за дачу ложных показаний против лица государственной важности, пишешь бумагу, что это участковый тебя заставил подписаться! Не пишешь — едешь с нами!
Горшков все понял:
— И ты, конечно, накатал нужную майору бумагу.
Карасик повысил голос:
— А что мне было делать? Страдать за тебя? Да на хрена ты мне сдался опосля того, как промысла доходного лишил? Написал!
— Ясно! Что ж, с тобой все ясно! Иди, ты мне больше не нужен! Я с подонками не общаюсь! А ты, Мишаня, подлец!
Николай повернулся, сделал несколько шагов, Володин окрикнул его:
— Погодь, Колян!
Лейтенант обернулся:
— Чего тебе еще?
Карась подошел к участковому: