Дубов принялся за мужчин. Гончаров обратился к женщине:
— Значит, с начала лета тут кантуешься?
Та подтвердила:
— Да! Наверное, и на зиму останемся. Место хорошее, тихое, сухое. Горячую воду пустят, совсем лафа будет, когда на улице холода начнутся.
— Чем живете?
— А чем бог подаст!
— Воруете?
— Ты че? Нам в ментовку нельзя! Мужики — где грузчиками подрабатывают, где металл цветной зацепят, я на свалке, больше по бутылкам пустым да картону. Худо-бедно на жратву набираем.
— И на самогон?
— Не без этого! С ним проблем нет. У деда одного огород обслуживаем, наливает.
Дубов доложил, что и с мужчинами порядок, ничего подозрительного при них не обнаружено. Ни оружия, ни радиостанций. Следовательно, с бандой, засевшей в школе, связи эти люди не имеют и действительно являются нищими, бомжами.
Гончаров приказал мужчинам сесть на матрасах. Те беспрекословно выполнили команду. Нерусский мял челюсть.
Старший лейтенант спросил:
— Больно?
— А то? Ни с того ни с сего кувалдой по харе!
— Сам виноват!
— Зачем виноват? Ссать шел, а тут…
Гончаров переспросил:
— Ссать, говоришь, шел? И куда?
По ходу перемещения спецназовцы не заметили следов испражнений ни человека, ни крыс.