— Ну, до шейха Абделя Аль Яни мне далеко. Он говорит так, что мир слушает с содроганием, но, признаюсь, и у меня вышло неплохо, сам не ожидал. Думаю, после выступления местное население выставит кое-какие претензии местной власти, что не может не сказаться на работе правительственной комиссии в плане принятия ею кардинальных решений, а уж спецназ, если он не скрыт, точно заполучит от народа проблемы. Да и военные почувствуют себя неуютно. К нам же отношение хоть и немного, но изменится, особенно после того, как отпустим часть заложников. Забери микрофон, и пусть агитационная машина уходит. Я в актовый зал.
Заместитель направился в фойе, Халим поднялся на второй этаж, по пандусу вошел в актовый зал и прошел на сцену. Поморщился от неприятного запаха. В актовом зале наступила тишина.
Халим медленно, ряд за рядом, оглядел заложников. Неожиданно громким голосом сказал:
— Вы, волею судьбы и провидения оказавшиеся в сложной и опасной ситуации, внимательно слушайте. Не буду вдаваться в подробности и объяснять, почему мы захватили школу. Это вам объяснят на воле, кому родители, кому родственники. Да, на воле, вы не ослышались, ибо вы все, если федеральные власти выполнят мои условия, окажетесь на свободе и будете вспоминать время заточения, как кошмарный сон. На первом этапе власти выполнили то, что я затребовал. А посему должен ответить тем же. Я и отвечаю. По команде ученики первых, вторых и третьих классов дружно встанут и пойдут на выход. Их будет сопровождать беременная учительница. Дабы избежать роковой случайности, указанным детям выходить организованно, не спеша. Так же не спеша, взявшись за руки, следовать и по лестнице до солдат оцепления. Там встреча с родителями. И никакой суеты, никакой торопливости. Все должно пройти спокойно. Не провоцируйте нас на применение силы. Вы поняли меня?
Из зала донеслось:
— Да!
Поднялась директриса:
— Позвольте слово, господин командир!
— Говори, женщина!
— Разрешите учителям до входа сопровождать малышей. Они не совсем понимают, что от них требуется. Мы же организуем их в группы по классам и в таком порядке проводим на площадь.
Халим согласился:
— Хорошо! Но, предупреждаю, учителям ход только до дверей. Затем обратно в зал. Те, кто попытается бежать, используя обстановку, будут расстреляны. Более того, попытка побега одного человека повлечет за собой наказание в виде расстрела двадцати учеников старших классов. У меня все. Детям первых трех классов, встать!
Школьники-малыши поднялись.
Дикой махнул рукой:
— Учителя, выводите их!
И, резко развернувшись, покинул зал, направился в кабинет. У дверей увидел заместителя, приказал:
— Зухур! Проконтролируй выход первоклашек. Их сопровождают учителя, но только до фойе. Предупреди по связи стрелков второго этажа, что если, кроме беременной учительницы, в колонне детей окажется еще взрослый, гасить его.
Заместитель кивнул:
— Слушаюсь, саиб! А что делать, если толпа, прорвав оцепление, кинется на площадь, к детям? Открывать огонь на поражение?
— Нет! Пусть стрелки дадут пару предупредительных очередей. На поражение стрелять только в тех, кто попытается вырваться из школы вместе с малолетками. Как пройдет передача заложников, потом доложишь.