Николай остался в горнице один.
Налил стакан. Выпил. Закурил. Задумался. Весть о нападении на мирный поселок словно лезвием кинжала ударила по сердцу. Николай пил и проклинал себя за то, что ничего не может сделать. Вышла мать. Она немного пришла в себя. Убрала со стола. Посмотрела на сына:
— Шел бы ты спать, Коль, чего маешься?
— Не могу, мать, душу ярость рвет! К черту отпуск. Завтра же с Костей поеду в город в УВД, просить генерала о переводе в ОМОН или СОБР, хватит мне тут херней заниматься.
Анастасия Петровна посоветовала:
— Проспись сначала, сынок! Не зря люди говорят, утро вечера мудренее. Решишь уехать, что ж, держать с отцом не станем, потому как бесполезно это, ты у нас упертый!
— Это точно!
Погасив окурок, Николай прошел в свою комнату, где, сбросив одежду, упал на софу, накрывшись пледом. Усталость прошедшего дня и большое количество спиртного сыграли свою роль, и Колян, поворочавшись минут пять, уснул крепким сном.
Отец разбудил его в семь утра.
Николай, вспомнив о событиях в Звездном, спросил:
— Что нового передают?
Иван Степанович уточнил:
— Будут передавать. В 7.30. Экстренный выпуск.
— Экстренный? Еще, что ли, пару городов разнесли бандюки?
— Не знаю.
— Ладно. Встаю. Ветровы спят?
— Костя поднялся. Зарядкой во дворе занимается.
— Спортсмен!
— Угу. Я ему тоже о выпуске экстренном сказал.
— Правильно сделал.