— Вот как? Заартачился старик? Надеюсь, наш диверсант не сделал ошибки?
Шорин криво усмехнулся:
— Нет! Шаламеев не стал применять силу. Он сумел убедить старика поехать. Как? Это объяснит сам.
— Хорошо! Значит, так. Как только появится Туганов, все из кабинета вон, я буду вести разговор с ним тет-а-тет. Ты, Семен Альбертович, — обратился Штерн к Овчару, — сейчас же принеси сюда кейс с пятьюдесятью тысячами долларов крупными и новыми купюрами. Где взять деньги, знаешь.
Начальник предвыборного штаба произнес:
— Не много ли для него будет?
Генерал словно прожег Овчара взглядом своих черных безжалостных глаз:
— Ты меня плохо понял, полковник?
— Виноват, Юрий Иванович. Я быстро.
Начальник штаба удалился, чтобы вернуться с «дипломатом» через считаные минуты.
А вскоре с КПП охрана доложила, что прибыл «Мерседес» Штерна с Шаломеевым и пожилым мужчиной.
Бывший комдив встал:
— Туганов здесь. Все свободны. Находиться в особняке, в каминном зале, ждать вызова.
Овчар, Шорин и Курко поднялись и молча покинули помещение. Спустя несколько минут в кабинет генерала вошел благообразный пожилой человек с властными, аристократическими чертами лица. Настоящий чиновник высшего звена. Выглядел он сурово и недовольно.
Штерн, напротив, изобразил радость, словно встретил наконец близкого человека, которого не видел очень долго:
— Николай Валерьевич, дорогой! Здравствуйте! Рад видеть вас в добром здравии и отличной форме!
Бывший губернатор буркнул:
— Добрый вечер, Юрий Иванович. Признаюсь, не разделяю вашей радости, так как не понимаю, чем вызвано столь срочное и настойчивое приглашение на личную встречу.
Генерал улыбнулся:
— Не понимаете? Я объясню. Присаживайтесь, пожалуйста, в кресло у журнального столика. Там будет удобно. Выпьете с дороги? Могу предложить коньяк, виски, водку.