— Ваша просьба будет немедленно удовлетворена.
Рогачев с замполитом покидали кабинет командира с невеселыми лицами. Им, видно, хотелось быть в курсе расследования, ради которого и прибыл этот человек в штатском. Но тот рассудил иначе. И имел на это полное право.
Оставшись наедине с Сергеем, штатский пересел в кресло командира и наконец обратился непосредственно к Солоухову:
— Вот теперь, Сергей Викторович, давайте познакомимся поближе! Называйте меня Евгений Анатольевич. Черкасов Евгений Анатольевич. Я подполковник ФСБ, прибыл в полк для расследования факта провала операции против полевого командира Умара Балаева, или Дервиша. Предваряя ваш вопрос, почему ФСБ, а не военная прокуратура или вообще комиссия соединения проводит расследование, отвечу: мы считаем, и тут вы правы, что планы операции еще до начала ее проведения оказались известными Дервишу. То есть имел место случай передачи информации из штаба дивизии или полка непосредственно Балаеву. Скорее всего, из штаба соединения, но и полк отбрасывать мы не можем.
Черкасов закурил дорогую сигарету. Пачку бросил на стол совещаний.
— Угощайтесь, если есть желание.
Сергей отказался:
— Спасибо, я своими обойдусь.
— Как хотите. Так вот, моя задача вычислить «крота», передавшего секретную информацию врагу. Согласитесь, мы не можем допустить, чтобы в нашем штабе работал агент противника. Буду откровенен, в круг подозреваемых лиц входите и вы.
Солоухов покачал головой:
— Да, Евгений Анатольевич, в логике вам не откажешь. Замечу только, что мне о предстоящей операции стало известно после того, как Дервиш начал проводить свои мероприятия, уже приняв решение о встрече тех сил, что будут посланы на его поиск и уничтожение.
Черкасов вскинул на Сергея взгляд своих бесцветных глаз:
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду открытое, даже демонстративное появление Дервиша в Гатани. Этим появлением он обозначил себя, грамотно просчитав, что подобный маневр незамеченным федералами не останется. И он оказался прав. Кстати, будучи у Балаева в плену, я имел «удовольствие» беседовать с ним, и он сам признался в том, что завел отряд в Гатани с одной-единственной целью — заставить наших начать охоту за его группировкой. Он и машины велел бросить у каньона лишь для того, чтобы указать направление своего отхода к перевалу. Выводя разведывательный взвод в рейд, я не мог знать о замыслах Дервиша. А он еще до выхода в Гатани начал планировать контроперацию. Это же очевидно.
Черкасов согласился:
— Очевидно.
И тут же поправился:
— При условии, что вы ранее не контактировали с Дервишем. Не работали на него.
Сергей усмехнулся:
— Да, Евгений Анатольевич, вам не только в логике нельзя отказать, но и в богатой фантазии тоже. Интересно, что такого и ценного я, начальник разведки части, мог сбрасывать Дервишу, если полк самостоятельно не проводил ни единой боевой акции. Решения по применению подразделений полка всегда принимались в штабе дивизии и оттуда спускались в штаб части уже в виде приказа или задачи. Да и выходов таких за последний год можно на пальцах пересчитать. Включая операцию в квадрате 133. Решение по ее проведению также принималось в соединении.