— Теперь ты убедился, что я был прав? – вновь спросил Лукин.
— Да!
— Ты поможешь нам спасти невинных жителей твоего селения?
— Что я должен сделать для этого?
Но ответа Мурза не услышал.
Ваха заерзал у бруствера, что-то гневно мыча через ленту. И вдруг, резко развернувшись всем телом, упал лицом в песок, рванувшись вперед.
В воздухе мелькнул какой-то предмет. Лукин и Зайцев, находящиеся поблизости, не успели ничего ни понять, ни предпринять, как лезвие широкого ножа вонзилось Мурзе прямо под кадык, срезав шею чуть ли не по всей ширине. Чеченец захрипел, завалившись набок. Он, в горячке, выдернул нож, схватившись руками за страшную рану. Сквозь пальцы сильными толчками выбрасывалась, разбрызгиваясь, черная кровь. Скоро Мурза затих.
Лукин подошел к Вахе, ногой перевернул того на спину.
Глаза врага горели неестественным, торжествующим блеском.
Майор посмотрел в эти полные ненависти и безумия глаза, поднял «винторез», дважды выстрелил. Прямо в глазницы.
Зайцев потер переносицу, произнеся:
— Да! Эффектно! Но… жестоко! Хотя…
— Что «хотя»?.. – повернулся к нему Лукин. – Что, старший лейтенант, «хотя»? Можно было бы и по-другому, да? Можно! Но я сделал то, что сделал! Так что «хотя»?
— Хотя командир всегда прав – закон армии, его первый пункт. О втором говорить не имеет смысла, он отправляет любопытного к первому пункту. Вот и все, майор!
Зайцев был спокоен.
— Отряду выстроиться в походный порядок, до рубежа, указанного на карте отметками В-1-5 – С-2-5, двигаться в измененном режиме. На указанном рубеже отдых и корректировка дальнейших действий. Вопросы?
— Разрешите? – выступил вперед Зайцев.
— Говори, – разрешил Лукин.
— Может, чуть задержимся? Чеченов хоть камнями забросаем? Сожрут ведь ночью шакалы.
Майор Лукин переменился в лице, грубо ответил старшему лейтенанту: