Щукин улыбнулся:
— Конечно, Андрей Павлович, к тому же в штабе тебя действительно ждут с нетерпением.
Офицеры направились к управлению отдельного батальона.
На входе в штаб Кудреев вдруг почувствовал волнение. Вот справа по коридору металлическая дверь секретной части отряда, а за ней… Оля!
И она ждет его, уже наверняка оповещенная о прибытия групп с боевого выхода. Он сейчас увидит ее.
Воронцов обошел командира отряда спецназа, улыбаясь, направившись в служебное помещение.
Кудреев открыл дверь секретки.
Ольга стояла возле стойки, разделяющей комнату.
— Андрей! — скорее выдохнула, чем произнесла женщина.
Она прильнула к подполковнику, спрятала на груди свое лицо и… заплакала.
Кудреев, гладя ее волосы, произнес:
— Ну, вот тебе раз! Я вернулся, живым и невредимым, а ты в слезы.
— Я так боялась! Боялась и беспокоилась! Ты не представляешь! Первую после отлета ночь спать не могла. Тревожное предчувствие буквально разрывало сердце. Димка пытался успокоить, но ничего у него не вышло. Утром немного отлегло, но тревога все же продолжала терзать душу. Прошло два дня, а никто не знает, что у вас в Чечне. Потом нас всех вдруг перевели на повышенный режим боевой готовности. Что было думать? Только то, что группам, действующим на выходе, в любую минуту может потребоваться помощь. Даже вертолет на плацу дежурил. Все были в напряжении, и никто ничего конкретного не говорил. Как страшна, Андрей, неизвестность!.. И только вчера вечером зашел начальник штаба, сообщил, что вы утром возвращаетесь. Лишь тогда все и отпустило.
— Вот и славно! Давай-ка, Оль, вернемся к службе. Мне нужно доложить в Центр о прибытии на базу.
— Да, да, конечно! Минуту, я подготовлю аппаратуру.
Ольга прошла за стойку, села на свое рабочее место, вскоре доложила:
— Я готова, диктуй.
«Совершенно секретно!
Утес — Бригадиру.
В 8.00 сегодня две диверсионные группы подчиненного мне отряда, успешно выполнив поставленную задачу по Гелою, вернулись к месту временной дислокации. Жду дальнейших указаний.