Там лежал Серегин.
— Ну как ты? — спросил Марканов.
— Да ничего, командир, боль снял, кровь остановил, только нога онемела.
— Ты держись. Разберемся с «мирными чабанами», вызову санитарную «вертушку».
— А что с Колбиным, товарищ капитан?
— Убит.
— Как так убит?!
— Пуля в горло вошла. Под пластик.
— Твою мать, это же надо! Там и входить-то некуда. Да. Одно успокаивает, детдомовский он, оплакивать некому.
— Нам его оплакивать и поминать. Лежи пока, пошел я. Мягков где?
— Лейтенант наверх поднялся, перед домом буча намечается, сверху передали.
Капитан взбежал на второй этаж, где находились прапорщики Сухов, Иванов и лейтенант Мягков. Наблюдали за происходящем на пустыре через амбразуры неповрежденных фасадных металлических листов, закрывающих окна.
— Ну и что тут у нас? — спросил Марканов.
— А, это вы, товарищ капитан? Да вот, посмотрите сами.
— Откройте ставни.
— Не опасно ли?
— Я неясно выразился, Сухов?
— Есть, товарищ капитан.
На пустырь тем временем вывалила целая толпа. Люди что-то кричали, некоторые стреляли из автоматов в воздух. Пройдя метров пятьдесят, горцы растянулись в шеренгу, намереваясь окружить здание.
Тут-то с флангов и ударили станковые автоматические гранатометы Топилина и Васильева.