Рок

Так в песне поется. Правильно поется, черт побери.

В Душанбе, в одном из скверов, стоит статуя девушки.

Это - Настя. Моя Настя.

Та самая женщина, которую я любил. По-настоящему любил. И, навсегда прощаясь с ней, я был уверен, что теперь никогда не смогу быть ни с какой другой женщиной. Однако вскоре у меня появились другие девушки, правда, ни одну из них я не допустил до своего сердца… Но до других мест допускал, и с большим удовольствием. Правда, каждый раз после этого чувствовал себя свиньей, предающей самое дорогое, но пересилить себя не мог, да и не хотел, и мое естество снова искало и находило источники плотских развлечений и удовольствий.

Потом появилась другая женщина.

Обстоятельства нашего знакомства были весьма неблагоприятными. Наташа была подсадной федеральной шкурой, которая сдала меня со всеми потрохами подонку Губанову. Тут-то для меня и началась веселая жизнь.

На некоторое время эта сука исчезла из моего поля зрения, но потом появилась снова и вдруг…

Вдруг я увидел, что эта прожженая циничная красотка вовсе не обычная курва, которая служит хозяину за страх или за жирную кость. Ей было наплевать и на высокие государственные интересы, и на жизнь какого-то уголовного урки, которым как раз был я.

Эта сумасшедшая баба была просто повернута на ощущении опасности. Вроде тех идиотов, которые прыгают с моста на резинках или кувыркаются в бочке, летя с Ниагарского водопада. И в том, как она обошлась в свое время со мной, не было ни подлости, ни низости. Я для нее был всего лишь одним из условий смертельно опасной игры.

И вот когда мне неожиданно открылась ее сущность, я понял, что именно такая женщина мне и нужна. Наташа полюбила меня, и я чувствовал, что мне это приятно. Причем приятно не так, как бывает, когда нежная женская рука прикасается к не менее нежному мужскому инструменту, нет, это было скорее осознание того, что в мире есть женщина, которой можно доверять до конца, которая выбрала ту же игру, что и ты, которая любит тебя таким, какой ты есть, и которую, в конце концов, ты можешь полюбить и сам.

Все к этому и шло.

Несколько раз она спасла меня от смерти, несчетное количество ночей мы провели с ней, сплетаясь в порывах страсти, она удивляла меня умом, радовала жизнелюбием, и я уже готов был сдаться ей на милость, признав, что она мне дорога…

Но в пещере, полной сокровищ, путь к которым был усеян трупами соискателей, Надир Шах дважды выстрелил ей в грудь. И теперь тело Наташи лежало в земле, а ее душа наверняка вела свои женские разговоры с душой Насти.

Между прочим, моя первая жена тоже была убита. Смерть она приняла страшную, под стать своей грязной и мелкой душонке. Ее укусила змея. Она сама была змеей, и змея же поставила точку в череде ее никчемных и скучных дней, наполненных жадностью и подлостью. Хрен с ней.

А вот то, что все мои женщины погибают, хреном не перечеркнешь.

Недаром умная Наташа, умирая на моих руках, прошептала:

- Не трогай Алену… Пожалей ее.

И она была права! Я ведь уже положил глаз на юную и невероятно привлекательную сестру Насти. И, если верить тому, что я всех своих женщин загоняю в могилу, готовил ей ту же незавидную участь.

И тогда я приказал себе отвернуться от Алены раз и навсегда, и приказ этот выполнил. Алена, ощутив неожиданный холод, исходивший от меня, тоже перестала делать некоторые женские движения, которые всегда приводят к близости.

Между нами была стена имени Снежной Королевы. Мы прекрасно видели друг друга через прозрачный, как стекло, лед, но не более того. А помимо этого я, напившись однажды джина, усадил Алену напротив себя в кресло и рассказал ей все, касающееся моих сердечных дел и того, чем всегда эти дела заканчивались. Бедная девочка сначала испугалась, потом ей стало жалко меня, и мы долго сидели, обнявшись, и плакали в три глаза.