Тампаксов для жены и прокладок для любовницы. Вам просто по дороге, а на тебя он смотрел… Ну «голубой» этот мужик. Педик. Я остановился возле телефона, висевшего, как и предыдущий, на стене крыльца.
Снял трубку. Тяжеленную ледяную трубку. Молчащую тяжеленную ледяную трубку. Осторожно поглядел направо.
Нету. Не стоял мужик и не подкрадывался ко мне, извлекая из-под своей коричневой кожаной куртки пистолет с длинющим стволом.
Я позволил себе облегченно вздохнуть. Нету. Все нормально. Нужно идти к следующему телефону, который возле гастронома. И все-таки дозвониться…
А куда, собственно, девался мужик? Я повесил телефонную трубку и огляделся. Испарился.
Ну и черт с ним. Ну и…
Мужик вынырнул из-за киоска сразу же, как я двинулся к гастроному. Как чертик из табакерки. Убил бы, гада!
Или это не моя епархия, убивать? Может, это его профессия – «мочить» бывших журналистов. Бывших знакомых Зимнего. Твою мать.
Я не люблю материться. Даже в армии, целых полтора года максимум, куда я посылал особо отлившихся сослуживцев, был банальный пень. Уже потом, став заместителем командира взвода, я был вынужден переводить обычные слова на общедоступный матерный. И даже добился в этом тонком искусстве некоторых результатов.
В голове моей разом всплыли все армейские выражения. Подойти и сказать… А как он, кстати, отреагирует, если я к нему подойду? Начнет убегать? Или действительно вытащит пушку?
Я шел. И он шел за мной, не сокращая дистанции. Так мы дошли до троллейбусной остановки. И подъехал троллейбус. Решение принялось само собой. Тело получило приказ от насмерть перепуганного мозга. Даже не от мозга, а от мозжечка. И так стремительно, что сознание мое даже не успело принять участие в обсуждении планов на будущее.
Все в порядке. Мне очень нужно было сесть в троллейбус и ехать. Как миллионам граждан Украины. Нас вообще пятьдесят два миллиона. Было. При последней переписи. Некоторые, наверное, уже выбыли. Вот Зимний. Например.
Троллейбус, дернувшись, поехал, а я так и не взглянул на остановку. Пусть он просто исчезнет. Просто исчезнет.
– Билеты покупаем! – потребовала кондукторша.
Я нашарил в кармане мелочь, отсчитал три гривенника, взял билет. Дыхание понемногу выровнялось. И я почти успокоился. Почти. Этот гад в кожаной куртке, стоял нескольких метрах от меня. И особо не прятался. Просто смотрел в окно.
Сергей Алексеев мог только кивать головой. Эта единственное, что ему было разрешено головой делать. Думать ему было накрепко запрещено.
– Таким образом, – скучным голосом произнес сидевший за столом украинский контрразведчик с очень редкой фамилией Петров, – мы можем констатировать, что на сегодняшний дент не имеем ни каких возможностей выйти на убийц как майора Бойко, так и гражданина Горяинова Д. А.
Алексееву показалось, что фразу эту Петров произнес с каким-то странным удовлетворением. Но промолчал.
– Ну? – спросил Петров.
– Что «ну»?
ebooksa