Палач проводил пару взглядом и только после того, как за ними захлопнулась дверь подъезда, в голову ему пришла мысль о том, что, похоже, Василий Иванович обзавелся охранником. А это значит, что он отреагировал на два сегодняшних происшествия очень уж лично. Неплохое чутье о Василия Ивановича.
Ну, да ладно, все прошло более-менее успешно. Нет, не нужно этих человеческих оценок. Операция прошла успешно. Люди выполнили свою часть, теперь он должен выполнить свою. А потом можно подумать о ночевке.
Палач, не торопясь, подошел к будке телефона-автомата. Торопиться незачем. Нужно дать Василию Ивановичу время обдумать все происшедшее.
Хорошая погода. Палач постоял немного, подставив лицо под дождь. Хорошо. Действительно хорошо.
Капли били по лицу, разлетались в брызги, стекали по щекам. Как тогда, в июле. Он засыпал рыжей землей лица Володи и Даши, падали теплые дождинки, стекали по лицу как слезы, а он, впервые в жизни, пожалел, что это не настоящие слезы, что не дано ему плакать.
Теперь, чувствуя на лице холодные капли, он думал, что слезы остыли. И сам он остыл. Там, под соснами, он зарыл не только ребят. Он и себя похоронил там же.
Никогда до той секунды он не предполагал, что они значили для него так много. Только потеряв…
Ладно, пора звонить.
Трубку взяли сразу:
– Слушаю.
– Добрый вечер, – Палач постарался, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально.
– Здравствуйте.
– Я хотел бы поговорить с Василием Ивановичем. По очень важному делу.
– Извините, он занят и …
– Передайте, что мне очень жаль его собаку. – Палач сделал паузу, – Кажется ее звали Дина?
На другом конце провода помолчали. Ничего, ответят. Не могут нет ответить.
– Одну минуту…
– Я подожду.
В телефонной трубке что-то стукнуло, послышался отдаленный неразборчивый разговор, приближающиеся шаги:
– Да.