Полковник достал еще одно удостоверение.
– Блин горелый, – с неподдельным изумлением протянул Гринчук.
На удостоверение была его фотография, но вместо «майор» было обозначено «подполковник».
– Я же сказал, это только бумага.
– Так, может, у вас есть еще что-нибудь, покруче?
– Есть, – кивнул Полковник, – но я вам его не дам. Должна быть у вас хоть какая-то перспектива роста.
Гринчук покрутил в руках удостоверение.
– Соглашайтесь, – сказал Полковник. – В крайнем случае, всегда сможете уйти. Я вам обещаю весьма приличную пенсию.
Всего лишь бумага, подумал Гринчук. Бумага. Ему просто нужно выбрать, какое именно звание он хочет носить и решить, жить бедолаге Михаилу или нет.
Бедолаге? Убийце? И каково оно будет жить, имея в кармане конверт со смертью для человека.
Гринчук смотрел в окно, на мелькающие мимо дома и людей, но ничего этого не видел. Странная жизнь, думал Гринчук. Пару дней назад он был уверен, что все уже решено, что ему остается только довести это дело и отправиться на пенсию. И что ради окончания этого дела можно пойти практически на все. Он даже смог позвонить Мехтиеву, зная… Или только подозревая… Или…
Смог позвонить Мехтиеву.
В результате погибло несколько десятков человек. И ведь не запрограммированный убийца мочил, а обычные люди. И решение принимали просто люди. И даже он принял участие в этом решении.
Рот наполнился горечью.
– Я хочу знать, кто заложил взрывчатку? Кто приказал заложить несколько килограммов взрывчатки в машину.
– И что вы будете делать с этой информацией? – осведомился Полковник.
– Это мое дело.
– Я понимаю, но мне не хотелось бы, чтобы вы…
– Кто приказал?
– Гиря.