– Вы раскачивали меня, чтобы…
– А тебя предупреждали, Шатов. Помнишь? В кабинете у Бочкарева? Честно предупреждали, что ты будешь приманкой. И Сергиевский тебя предупреждал, вот прямо здесь. И о том же. Вспомни, Шатов.
– А…
– Сережа, если тебе не трудно, прогуляйся, – попросил Хорунжий.
– Схожу на кухню, проверю что они там нам на ужин приготовили, – Серигиевский тяжело поднялся, опираясь на палочку и, сильно прихрамывая, прошел через зал.
– Он здорово переживал, – сказал Хорунжий.
– Мы уже объяснились, – Шатов передвинул вазу с салфетками с места на место. – Я хотел спросить…
– О Вике?
– Да.
– И что?
– У тебя не было шансов отвертеться. Ни малейших. Извини, но Вика специалист.
– И это было только задание? – Шатову стало себя отчего-то безумно жаль.
– Тебе будет легче, если я скажу, что после завершения этапа операции, она попыталась уйти из моей группы?
– Не знаю…
– А тебе будет легче, если я скажу, что твоя жена не писала того письма?
– Что? – кровь бросилась в лицо Шатову.
– А ты не спрашивал у нее?
– Нет. Не нашел повода, – Шатов замялся.
– Не хотел говорить о Вике?
– Да.