– Не знаю. Дракон и все.
– А сам себя он называл…
– Арсений Ильич.
– Нет, кроме этого.
– Охотником, – сказал Шатов. – Он называл себя охотником. А нас всех – животными, на которых он охотится. И еще он говорил, что не потерпит браконьеров в своих угодьях.
– И не потерпел, и не потерпел… Это прибавило к общему списку еще пять трупов и чуть не стоило вам жизни, – Бочкарев продолжал крутить в руках листок, сложенный вчетверо.
– У вас есть ко мне еще вопросы?
– Да, – кивнул Бочкарев, – или вы уже устали?
– Ну что вы, – устало улыбнулся Шатов, – в вашей компании я провел четыре самых содержательных часа в своей жизни.
– Вот и хорошо. Сейчас я вам задам вопрос. Чисто гипотетический, но все-таки. Вопрос. И мне очень хотелось, чтобы вы ответили на него как можно более честно. Даже если он покажется вам нелепым…
– Шатов, Евгений Сергеевич, тридцать семь… – деревянным голосом отбарабанил Шатов.
– И тем ни менее. Если мы предположим, только предположим, подчеркиваю, что Дракон каким-то образом выжил. Только предположим…
– Да что вы заладили – предположим, предположим! – взорвался Шатов. – Не делайте из меня дебила, господин Бочкарев!
– Хорошо, – легко согласился Бочкарев, – если тот, кого вы называли Арсением Ильичем, остался в живых… Он бы попытался найти вас?
– Да, – не задумываясь, ответил Шатов.
– Вы в этом твердо уверены?
– Да, я в этом твердо уверен.
– И зачем он попытался бы вас найти?
– Не знаю… Отомстить… Не знаю, – пожал плечами Шатов, – Честно – не знаю.
– А если отомстить, то за что?