Зубы Дракона

Второй раз… Шатов облизал губы. Второй раз он взглянул на часы, обнаружил, что уже немного за три и… Приступ. Что-то Шатов еще подумал тогда. Что?

И в первый раз, и во второй. Что? Шатов дернул было рукой, чтобы потереть лоб и выругался. Пеленки не пускают. Совершенно не пускают. Деткам разрешается лежать, плакать, ходить в подгузники и кушать по расписанию.

Кушать по расписанию. И в первый раз и во второй он нарушил расписание. Ему ведь и Дмитрий Петрович, и Светлана напоминали, что обед ровно в два часа. А он решил не возвращаться.

Вчера, если это было вчера, он просто не успел попасть в школьную столовую, так как был очень занят разборкой с тамошними школьниками. Два нарушения режима и два приступа. Совпадение? Может быть. Очень может быть. Но отметить это для себя стоит. Пока только отметить, не задавать дурацкие вопросы, а просто запомнить и отложить для памяти. Еще отложить для памяти Общество врагов Охотника. И еще варваров.

Общество врагов Охотника – это тренированные брюнет и русак. Варвары… Это те, кто мог перехватить Шатова, если бы его не успели остановить мальчики. И Шатов еще должен был пожалеть, что не попал в руки врагов Охотника. В руки? Шатов попытался улыбнуться. В руки и ноги. И улыбаться тебе, Шатов, не стоит. У тебя от улыбки губка болит. Как напоминание, что вчера в тебе немного поковырялись.

Итак, общего в обоих приступах было много. Время начала и нарушение режима питания. Различия?

– Доброе утро, Евгений Сергеевич, – сказал Дмитрий Петрович, входя в спальню.

Радостной улыбки, как, впрочем, и любой другой улыбки, на лице у Дмитрия Петровича не было.

– Сегодня я не ходил встречать рассвет, – сообщил Шатов вместо приветствия.

– Да, я знаю.

– Я сегодня, похоже, вообще никуда не пойду… – полувопросительно сказал Шатов.

– Очень может быть, – Дмитрий Петрович присел на стул возле кровати, не забыв аккуратно поддернуть отутюженные брюки.

– А вот и не угадали, – Шатов ухмыльнулся одной стороной рта, той, где не болели губы. – Я смогу сегодня сходить, если захочу.

– Вряд ли, – покачал головой Дмитрий Петрович. – Принято решение ограничить ваши передвижения.

– А нельзя было просто закрыть меня где-нибудь? Не привязывая к кровати. И я не смог бы никому навредить.

– Вы смогли бы навредить себе, Евгений Сергеевич.

– Ну и что? Ведь себе, а не кому другому.

Дмитрий Петрович внимательно посмотрел на Шатова.

– Извините, но этого мы вам тоже позволить не можем.

– Мы? Кто это мы? Мы – Дмитрий Петрович, простите, не знаю фамилии? Или это Дмитрий Петрович и Илья Васильевич? Или это те же и Светлана? Кто – мы?