– Besten dank fhr ihren rat.[1]
Шеель возвратился из Праги через два дня – голодный, усталый, обросший, немытый. Как с рыбалки, сравнил Хорст Кепке, нетерпеливо поджидавший возвращения командира.
Тот дал знать о себе протяжным сигналом. Кепке вышел из домика, открыл ворота и приветствовал командира, въезжающего на микроавтобусе на территорию базы.
Шеель вышел из машины и громко хлопнул дверцей. В деловом костюме, пиджак которого скрывал оперативную кобуру с «вальтером», он нелепо смотрелся на месте водителя микроавтобуса. За рулем мини-вэна – еще куда ни шло, подумал Хорст Кепке. По меньшей мере, на нем должна быть кожаная куртка.
Командир и его зам обменялись рукопожатием. Шеель отчего-то не спешил в дом. Смотрел в ночное небо, как подслеповатый астроном, способный различить разве что полную луну. Кепке передразнил его, став рядом и задрав голову:
– Что там?
– Там? – Ларс, продолжая смотреть в небо, продекламировал поэта: – «Россыпь звезд и мерцанье галактик разметались по небу, как пыль, а мой парусник замер на старте, погрузив в неизвестность свой киль».
– Здорово, Ларс. А если серьезно?
– Пошли со мной.
В доме Шеель, поспешно запивая пивом куски постной ветчины, начал разговор:
– Работа предстоит в Непале.
– Где? – Хорсту показалось, он окосел от неожиданности. У него появилось необоримое желание посмотреться в зеркало. – Ты сказал «в Непале», я не ослышался?
– В Непале, Хорст, – подтвердил Шеель, – представляешь? Будем брать одного очень влиятельного и богатого человека.
Кепке быстро оклемался и даже пожал плечами: брать так брать. С вопросами он решил повременить. Но один, для продолжения разговора, задал:
– А почему в Непале? Только не говори, что так сейчас называется Республика Таджикистан, а имя влиятельного и богатого человека – Йети.
Сарказм Кепке прошел мимо ушей командира. Он мог существенно поправить помощника. Уж коли они затронули в разговоре высокогорные районы, то снежного человека стоило назвать на тибетском – «метох кангми».
– Начну по порядку, с чехословацкой экспедиции 1975 года в Непальские Гималаи…
Шеель говорил о Гималаях и представлял эту высочайшую горную систему, раскинувшуюся между Тибетским нагорьем и Индо-Гангской равниной, с одиннадцатью вершинами более восьми тысяч метров. Над равниной они возвышаются тремя ступенями, одна из которых с гребнями альпийского типа. В Гималаях берут начало главные реки Южной Азии. На южных склонах снизу вверх наступают заболоченные джунгли, тропические и хвойные леса, кустарники. На северных склонах – горные степи и полупустыни. Но самое прекрасное начинается с высот, превышающих пять тысяч метров: ледниковая эпоха, называемая гляциалом. Путешественников поджидает снег, холод высокогорий. Там снега выпадает больше, чем может стаять и испариться, отчего образуются снежники и ледники. Кажется, тысячи исполинских айсбергов сели на мель; а в призрачном вечернем свете они кажутся все еще на плаву.
Казалось, голос Ларса Шееля с трудом пробился сквозь ледники, камнепады, пролетел сквозь пустоты расщелин.
– В состав участников чехословацкой экспедиции входил Мирослав Кроужек, – продолжал он. – Кроужек и еще несколько его товарищей совершили восхождение на Кангбахен.