Гринчук хлопнул дверцей, дождался, пока машина уедет. Потом обернулся и помахал, подзывая, машину, стоявшую метрах в пятидесяти сзади, серый «опель».
«Опель» подъехал.
– Это кто тут у нас? – спросил Гринчук, открывая дверцу и заглядывая в салон. – Али. Чего тебя черт носит за мной следом?
Али вышел из машины, указала водителю пальцем вперед, «опель» тронулся с места и скрылся за поворотом.
– Меня просил с вами поговорить Садреддин Гейдарович.
Мимо них проехал красный «вольво».
– Ты глянь, – сказал Батон Брюлику и Рогоже. – Мент этот, Зеленый, и Али треплются посреди улицы.
– Ну, и пусть, – кивнул Брюлик с доброжелательностью, вызванной полбутылкой коньяка.
– А, может, они это… дружат? – подал с заднего сидения Рогожа. – Стали чисто побазарить.
– Может, – согласился Батон, который принял сегодня на грудь не меньше приятелей. – Только нужно позвонить Гире и об этом рассказать.
– Я позвоню, – сказал Брюлик и достал телефон. – У него три пять семь, или семь пять три?
– Семь, пять, три, – Батон всегда хорошо помнил цифры и числа.
– Але, – сказал в трубку Брюлик, – тут такая байда…
О всех событиях прошедшего дня Браток узнал только поздно вечером, когда к нему приехал Гринчук.
Слушал Браток молча, механически ощупывая припухшую губу и бровь. Когда подполковник от констатации фактов перешел к своим предположениям, Браток немного оживился.
– И мочкануть могут? – уточнил Браток.
– Могут. Я думаю, что обязательно постараются.
– Весело.
– Ты как?
– Деньги и звания нужно отрабатывать, – сказал Браток.