Но поиски продолжались и утром. Даже цыгане не вышли на обычную работу. Женщины, старухи и дети, вооруженные фотографиями Леонида и наставлениями барона, рыскали по самым отдаленным закоулкам города. Впрочем, безрезультатно.
Гринчук продолжал методично искать хоть какую-то зацепку. Но большей частью от него шарахались, как черт от ладана. В особняк Липских его, естественно, также не пустили. Старший Липский распорядился об этом лично.
Максимум, что смог сделать Гринчук, это расположиться в «джипе» напротив особняка и ждать. Или демонстрировать свое присутствие.
Через сорок минут из-за калитки появился охранник и подошел к машине. Постучал в боковое стекло. Стекло опустилось.
– Какого хрена ты тут сидишь? – спросил охранник.
– Отдыхаю, – ответил подполковник. – Сидя. А ты, если не сменишь тон, будешь отдыхать лежа.
– Сваливай отсюда, – сказал охранник.
– Понимаешь, приятель, – доброжелательно улыбнулся Гринчук. – Сваливать можно или куда-то, или что-то. А отсюда – это не грамотно. Это указывает на то, что твоя учительница русского языка потратила свое время зря. Тебя после какого класса из школы поперли?
Но охранник не обиделся. Он даже улыбнулся в ответ.
– У вас будут неприятности, – сказал охранник.
– Мне нужно поговорить с Липским, – сказал Гринчук.
– Хозяин не будет с вами разговаривать.
– Он сына вернуть хочет?
– Хочет, но разговаривать с вами не будет.
– Тогда я еще посижу здесь. Имею, между прочим, полное право.
– Я вас предупредил, – сказал охранник.
– Ты меня предупредил, – подтвердил Гринчук.
Охранник ушел.
Сидеть было совершенно бессмысленно, понимал Гринчук. Абсолютно. Но это у него самого создавало иллюзию хоть какой-то деятельности. Сидеть дома и просто ждать развития событий было свыше сил подполковника.
Бог с ним, с папой Липским. Гринчуку гораздо больше хотелось поговорить с охранником Лени, Ромой. Он даже надеялся, что это именно Рома выйдет прогонять его от особняка, но вышел другой. Роме так легко вернуться в особняк удалось бы вряд ли.