Большая квартира, если судить по коридору – комнаты на четыре. Ухоженная квартира.
Но… Шатов наклонился к фотографиям. И тут вроде бы все нормально. Подруги на берегу моря. Подруги на фоне какого-то фонтана. Отдельно фотография той, что повыше и отдельно – той, что постарше.
Снова они вместе, на этот раз – обнявшись.
Ну что его так не устраивает в этих снимках?
Стоп. Шатов еще раз присмотрелся к фотографиям. Хмыкнул. Да…
Это он собрался изображать сейчас огорченного влюбленного перед опечаленной подругой. Мы не хиппи и не панки, мы – подружки-хохотушки.
Или у тебя слишком разыгралось воображение, Женя Шатов? Ну подруги, ну живут вместе. Это же не значит, что они лесбиянки. Не значит?
Но если все-таки значит, то как себя вести нормальному гетеросексуальному мужику? И могла ли покойная в принципе завести близкое знакомство с существом противоположного пола? А вести разговор с позиций делового знакомого… Откуда он знает, чем могла по жизни заниматься Татьяна Игоревна?
Времени на размышление нет. Придется хвататься за первую версию и пытаться тянуть ее до тех пор, пока будет возможно.
– Я вас слушаю, – достаточно холодно сказал женский голос за спиной у Шатова.
Теперь, после своего небольшого открытия, Шатов мог предположить, в чем причина такой холодности.
– Я близкий друг Тани… – Шатов сделал паузу, словно подбирая слова.
– Вы еще один близкий друг Тани.
– Да… То есть?
– Не делайте удивленного лица, милейший. Как вас, кстати, зовут?
– Евгений.
– Боже, как банально – Евгений и Татьяна. Но ей должно было понравиться. Меня зовут Ирина.
– Очень приятно… – Шатов проводил взглядом женщину. Она прошла к тахте и села, поджав ноги.
Эта та, что постарше, узнал Шатов. Лет тридцать пять. Хотя, не исключено, что и сорок. Явно следит за собой. Волосы короткие, темные. Фигура, насколько позволяет судить просторный халат, весьма и весьма.
– Вы присаживайтесь, Евгений, – Ирина указала рукой на кресло возле журнального столика.