Почерк дракона

22
18
20
22
24
26
28
30

Шатов сглотнул, борясь с подступающей тошнотой. Кашлянул и схватился за грудь.

– Досталось в подвале? – спросил Александр.

– Если бы только в нем.

Хорунжий и водитель остановились метрах в трех от машины, закурили.

– Рассказывайте, – сказал Шатов, – свидетели уже ушли.

– Они и так все это знают. Они ушли, чтобы не ставить вас в неловкое положение. Чтобы не давить на вас.

– Скажите пожалуйста, какая вежливость, – горло совсем пересохло, и слова получались хриплые, шершавые, словно дикие камни.

– Можете рассматривать это и так, – снова улыбнулся Александр, – но я не об этом. Я – совсем о другом. Помните, как проклинали друг друга древние китайцы?

– Чтобы ты жил в эпоху перемен, – сцепив руки, ответил Шатов.

– Или, в другом переводе, чтоб ты жил в интересное время. Китайцы считали, что чем скучнее жизнь, тем больше есть оснований отнести ее к временам счастливым. К сожалению, мы сейчас живем именно в интересное время. Вы как журналист сами знаете.

– Вы об экономических реформах?

– Нет, я о людях. После каждой революции, в ее ходе, появляются люди, которые пытаются оставить свой след в истории, в памяти человечества. Любым путем. Как угодно. Необычайное количество гениев и подонков поднимается на поверхность в период революций и войн. И еще преступников. Или безумцев.

– А можно без лекций?

– Можно. Вы обратили внимание, что наш с вами город живет очень интересной жизнью, даже на фоне интересной жизни всей страны. Вспомните конец прошлого года…

– Меня в последнее время постоянно просят вспомнить о конце прошлого года. И, как правило, именно в машинах.

– Вы о Солдате? – голос прозвучал особенно безжизненно и отстраненно.

– О нем, – Шатов обернулся к собеседнику. – Один водитель такси сказал, что очень жалеет о том времени. Все шалавы и прочая другая шушера ужасно боялись скорой и жестокой расправы. Он вообще предлагал всех посадить в баржи и утопить в Ледовитом океане.

– Да. Это не он один. Об этом сейчас мечтают тысячи тех, чьи надежды не оправдались и не исполнились. Странно… Они жалеют о подонке, словно нет никого другого.

– Почему о подонке? В конце концов, у Солдата была идея…

– Да не было у него никакой идеи, – резко оборвал Шатова Александр. – Ему просто хотелось покуражиться и убить как можно больше народу.