– Зачем все?..
– Зачем… Вы еще спросите, кто виноват, – Арсений Ильич закинул ногу за ногу. – Кто виноват?
– Ты сумасшедший…
– Почему? Почему вы так легко вешаете ярлыки? Сумасшедший, безумец, маньяк… С чего вы взяли? Кто вам дал право? Вы, стая грязных вонючих животных, откуда вы можете знать о великом искусстве охоты? И о великом праве охотника? Что вы вообще можете знать?
– Охотника?
– Охотника! Охотника. Я ведь не убийца, нет, – Арсений Ильич поднял указательный палец и медленно покачал им, – я не могу считаться убийцей, потому что не убивал, а охотился.
– Какая разница? Ты убивал…
– Нет. Не убивал. Вы… Вы животные…
– Ты уже говорил это.
– Говорил. Я говорил это еще при первом твоем визите сюда. И ты не догадался? Не тогда, не сразу. Но как только ты узнал, что не восемь убийств, а гораздо больше. Почему тебе не пришло в голову это?
– Я не знаю, – устало ответил Шатов.
– Не знаешь… Вы не знаете. Вам не дано понять, что вас ведут на бойню, что на вас ставят эксперименты… Вы не против умереть десятками тысяч по чьему-то приказу. Нужно только назвать это войной, нужно придать этому некий ореол, и стадо с довольным блеяньем попрется на убой. Нет? – Арсений Ильич засмеялся. – Пойдете, а потом своих детенышей будете воспитывать на примере убитых баранов. Он отдал свою жизнь…
– Чушь, – сказал Шатов.
– Нет, не чушь, не чушь! Когда нет повода для войны, вы убиваете друг друга ради куска хлеба, самки, денег, места под солнцем… Просто из любопытства. От желания принести боль. А мне это не нужно. Нет. Вы привыкли побеждать толпой. Массой, вонючей, жаждущей хлеба и зрелищ. И за подачку, за полную кормушку вы готовы позволить себя доить всю жизнь, а потом и разрешаете себя убить.
Ты же знаешь, Шатов, что каждый день вы отправляете только в этом проклятом городе на тот свет полтора десятка человек. Вы иначе не можете. Вы давите друг друга машинами, травите, убиваете по пьяному делу, убиваете сами себя. А я…
– А что ты? Что ты? – Шатов звякнул наручниками, опираясь о диван. – А что ты?
– Я? Я охотник. Я один против вас всех. Один – против всех. Вас миллионы, а я один. Мне не нужны ваши дома, рабочие места. Я просто выбираю жертву, выслеживаю ее и убиваю. Один.
– Ради спортивного интереса?
– Нет. Ради… – Арсений Ильич пошевелил пальцами, – ты не поймешь, Шатов, хотя и мог бы. Ты мог бы понять…
– Объясни.