Ассасин

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мумия к нам поступила в скрюченном состоянии. На ней еще даже оставались кусочки льда. Одна рука была вытянута вдоль тела, а другая была прижата у груди. Но на следующий день, когда я пришла в лабораторию, кисти мумии прикрывали причинное место, вот так, как мы видим сейчас. Как вы мне это объясните?

— А может, над вами кто-то пошутил? — высказал предположение Анисимов.

Хранительница пожала плечами.

— Честно говоря, поначалу я подумала о том же самом. Мы расспросили всех наших сотрудников, но все утверждали, что не прикасались к мумии. — Помолчав, она добавила: — А потом, как они могли это сделать, если его руки тогда закостенели и совершенно не двигались?

— Действительно, странно, — невольно согласился Анисимов, посмотрев на загадочную мумию.

Охотник лежал в прежнем положении с открытыми глазами. Невольно создавалось впечатление, что он внимал каждому произнесенному ими слову. В его внешности не было ничего зловещего, наоборот, в своей наготе он выглядел каким-то незащищенным, словно малое дитя.

— Но это еще не все. За то время, пока я здесь работаю, случалось всякое. Происходили такие вещи, что их и объяснить-то сложно. Например, одна из наших сотрудниц уверяла, что не однажды видела привидение, которое бродит по нашей лаборатории. В нем она узнала вождя гуннов, останки которого мы обнаружили на Алтае в одном из курганов. Буквально накануне мы реконструировали его внешность. Она рассказывала, что вождь некоторое время стоял около своего черепа, а потом словно бы растворился в коридоре.

Анисимов невольно поежился. Прямо кладбищенские истории какие-то. Пожалуй, эта лаборатория будет похуже любой анатомички. Во всяком случае, души умерших там не бесчинствуют и терпеливо дожидаются отпевания.

— А вы сами в это верите?

Вера Ивановна, поджав губы, на секунду задумалась, после чего уверенно ответила:

— Порой мне и самой кажется, что я что-то вижу, но я стараюсь не придавать этому большого значения.

В воздухе стоял тяжелый запах формалина, замешанный на каких-то солях. Бежать бы отсюда, не чуя ног, но проявлять слабость не хотелось. В соседней ванне лежала еще одна мумия, такая же сморщенная, как Охотник. Скрючившись, с подогнутыми ногами, едва не упираясь коленями в подбородок. Кто это? Какой-нибудь выдающийся князь или человек, волею случая оказавшийся в этих стенах?

— Знаете, у нас в лаборатории случаются неполадки всякий раз, как только мы начинаем обследовать эту мумию. Я не помню, кто из нас заметил эту закономерность. Мы сначала даже шутили над этим… Но потом нам стало просто не по себе. Практически сразу после того, как к нам привезли мумию Охотника, умерли два человека, которые ее исследовали, профессор Волков и его коллега Марков, который ему помогал. — Махнув рукой, она добавила: — Что там говорить, вспоминать страшно. Но потом десять дней мы не занимались мумией и не проводили исследования, и у нас в лаборатории все как-то успокоилось. Внезапно не гаснет свет, не падает мебель, не сыплется штукатурка…

— А вы помните, с чего это началось? — спросил Анисимов.

— Как же не помнить? — удивилась Вера Ивановна. — Когда к нам привезли мумию, все были заинтересованы в ее исследовании. Нам хотелось немедленно обследовать ее. Но мы все-таки решили отложить работу до следующего дня. Мы только положили мумию в ванну и залили ее раствором формалина. Так почти тут же опрокинулся вот этот шкаф и заблокировал нам дверь. — Она показала на громоздкий шкаф, стоящий у дверей. — А ведь эта махина простояла здесь сто лет и никогда до этого не падала. Да разве мы могли представить, что такой тяжелый шкаф может упасть! Причем с корнем были вырваны два огромным болта, которыми он крепился к стене. Потом мы вплотную занялись исследованием мумии, нам хотелось выяснить, действительно ли произошло природное бальзамирование или все это сделали его соплеменники.

— И что же вам удалось выяснить? — заинтересованно спросил Анисимов.

— Посмотрите вот на это отверстие в черепе. Нам показалось, что через него мог быть извлечен мозг. Но наше предположение не подтвердилось… Так вот, едва мы переложили мумию на анатомический стол, как неожиданно в дерево, стоящее напротив окна лаборатории, ударила молния… Потом, когда мы взяли кусочек ткани мумии для биопсии, упала люстра и едва не убила одну из наших сотрудниц. За то время, пока здесь находится мумия, таких примеров можно привести немало. Я трезво смотрю на вещи и верить в случайности просто не хочу.

— Понятно… А вы восстановили его облик? — спросил Игорь, стараясь не показать своего волнения.

— Разумеется. Мы так поступаем с каждым нашим объектом.

Игоря невольно резанули ее слова, словно речь шла не о человеке, а о какой-то безделице. Вот они — издержки профессии.