— Сколько ты хочешь? — после некоторого колебания спросил Копыто.
— Добавишь миллионов пять, и будет то, что надо. Да еще поклажа…
— Ну ты и раскатал губу! — поморщился Егор.
— Это ведь воробушки! Легко прилетели, легко и улетят!
— Ничего себе воробушки, — взбунтовался Копыто, — кому-то из-за них и свинец придется поглотать. И с чего ты взял, что будет поклажа?
— Мы тут со своей стороны пробили, в поезде нэпманов будет, как сельдей в бочке! Если ты, конечно, против, то давай считать, что разговора не было. И разбегаемся! Мое дело сторона. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, — пожал красноармеец плечами.
— Ладно, хорошо. Но чтобы все было в ажуре!
— Все будет как положено, — повеселев, пообещал собеседник и, кивнув на прощание, пошел в сторону вокзала.
Три подводы, запряженные лошадьми вороной масти, стояли неподалеку от перрона. А кучера, дядьки в длиннополых тулупах, азартно резались в карты. Картина привычная. Наверняка понаехали откуда-нибудь из дальних сел продавать товар. Горожане — народ зажиточный, а потому стоило рассчитывать на хорошую копейку. И, только присмотревшись, можно было различить обрезы, угловато выпирающие из-под тулупов. Впрочем, и это объяснимо — время нынче лихое, а потому без оружия нельзя никак!
Подошел Егор Копыто. Тронув мужичонка, сидящего на козлах, спросил:
— Ты ничего не забыл?
Тряхнув пегой бородкой, тот всерьез обиделся:
— Как же можно? Не впервой! Дело-то привычное.
— Скоро будут. Не зевай…
— А я завсегда, — широко улыбнулся мужичонка, показав щербатый рот. — Меня только крикни! — Повернувшись к напарнику, такому же бородачу, как и он сам, зло проговорил: — Ну чего варежку распахнул? Бросай стерки!
Егор отступил на три шага и растворился в темноте. Еще некоторое время был виден горящий окурок папиросы, брошенный им на землю, а потом потух и он.
Пройдя метров пятьдесят, Егор свернул на узкую тропу, которую с обеих сторон плотно обступали заросли боярышника. Раздвинув кусты, он негромко позвал:
— Гаврила, ты здесь?
— А где же мне быть! — бодро отозвался молодой голос. — Жду.
— Ладно, будь здесь. Не высовывайся, там легавые по перрону шастают.