Парни помолчали, потом почти одновременно присели на тележку с вырванными колесами. Вид этой поломанной тележки наводил на некоторые размышления. Она лежала здесь давно и почти вросла в землю. Странно, что ее до сих пор не растащили на дрова. В лучшие времена на нее грузили породу из отвалов и свозили к месту просеивания, а теперь с разбитым днищем и без колес, она давно была никому не нужна.
— Как улов? — спросил Никита.
Бармалей только неопределенно махнул рукой.
— Я на «зеленые» настроился, — признался он, — а тут «шурики» пошли.
Назвать подобную вещь невезением как-то не поворачивался язык, изумруды и александриты были камнями первой группы и являлись всегда самой желанной добычей любого хитника. Где-нибудь на Западе такие камни ювелиры просто оторвали бы с руками, а здесь, на Урале можно покочевряжиться и капризно пожаловаться на невезение. Особенность изумрудов и александритов заключалась в том, что они не терпели присутствия друг друга и редко встречались вместе. Но если все-таки подобное происходило, то там, где встречались хорошие изумруды, не имело смысла рассчитывать на достойные александриты, и наоборот. Возможно, такая особенность заложена была природой не случайно, чтобы камни не могли затмевать друг друга.
В доказательство своих слов Константин вытащил несколько великолепных кристаллов александрита, каждый из которых был величиной с крупную фасолину. Порывшись в другом кармане, он извлек с пяток плохоньких изумрудов. Весьма приличный улов для двух часов работы! Но самое удивительное было в том, что Константин не кокетничал, а действительно искренне жаловался на неудачный день. Он всегда ожидал от судьбы намного больше, чем она могла ему предоставить. В этом был весь Бармалей. По закону жанра полагалось выразить Константину свое сочувствие, как-то подбодрить его, но язык не поворачивался назвать подобные находки неудачей.
Крякнув, Никита все же отважился заявить:
— Ничего, в следующий раз повезет.
Опять немного помолчали. Закурив вторую сигарету, Бармалей поинтересовался, глядя прямо перед собой:
— Ты мне ничего не хочешь сказать?
Голос у него был равнодушный, лишенный каких бы то ни было оттенков, он пустил колечками дым, что должно было свидетельствовать о его ровном расположении духа. Но слишком он был безразличен, слишком спокоен для предстоящего разговора.
Губы Никиты разошлись в извиняющейся доброжелательной улыбке. В чем-то он действительно был виноват.
— Так получилось. Я не мог сразу подъехать к тебе, у меня дед умер. Подозревают, что смерть насильственная, будет вскрытие. Даже похоронить пока не могу.
— Вот оно как. Да, тебе сейчас несладко, — сдержанно посочувствовал Константин.
— Знаешь, у меня такое ощущение, что меня вдруг начали очень усиленно пасти.
Бармалей пожал плечами.
— И кто же?..
— А хрен его знает! Ладно, сейчас не об этом. Так ты со мной или все-таки раздумал?
Константин выпустил в сторону струйку дыма. На первый взгляд не существовало вещей, которые могли бы вывести его из состояния покоя. Сидит себе безмятежно среди камней целыми днями, так и сам отчасти стал напоминать такую же неподвижную глыбу.
Повернувшись, он ответил прежним умиротворенным голосом:
ebooksa