— Ты меня за дешевку, что ли, принимаешь? Когда я отказывался от того, на что подписывался?
Но голос его при этом натянулся, подобно струне на расстроенном инструменте. Достаточно небольшого прикосновения, и она лопнет, свернувшись в колючую упругую пружину.
Никита развел руками.
— Извини.
Повернувшись в полоборота, Бармалей усмехнулся:
— Вот так-то оно лучше будет. Так что там у тебя?
Сказано это было все тем же безучастным тоном, правда, интонации стали чуточку более располагающими.
Никита сунул руку в карман и вытащил спичечную коробку. Приоткрыв ее, он показал три камушка, лежавшие на дне.
Никите не раз приходилось видеть, как меняется лицо человека при виде немалых ценностей. Но Бармалей совершенно другое дело. На своем веку он повидал целые горы самоцветов различной величины и качества, был профессиональным хитником, привык к блеску камней. Но то, что он видел сейчас, не оставило равнодушным и его. Бармалея проняло до самых печенок! На какое-то время лицо его застыло, затем губы разошлись в глуповатой улыбке, и он удивленно спросил, посмотрев на Никиту:
— Так это твои камушки?
— Теперь мои.
Никита по себе знал, как трудно оторвать глаза от подобного зрелища. Еще труднее расставаться с алмазами, когда они лежат на твоей ладони и манят искрящимся блеском. В голову ядовитыми червями лезут самые нехорошие мысли. Глаза Бармалея напряженно застыли. Видимо, нечто подобное в это мгновение испытывал и Константин. Ссыпав алмазы на ладонь, он поднес их к глазам, чтобы рассмотреть получше.
— Те самые? — только и спросил Бармалей, перекатывая прозрачные камушки на ладони.
Алмазы, будто бы поддразнивая, сверкали радужным светом.
— У меня и мешочки есть. Показать один?
— Покажи, — кивнул Бармалей.
Он взволновался лишь на минуту, а затем Константин опять превратился в прежнего хитника, повидавшего на своем веку не одну тонну самоцветов.
Никита достал один из холщовых мешочков и протянул его Бармалею. Тот аккуратно ссыпал алмазы обратно в спичечную коробочку и взял мешочек. Повертел его со всех сторон, для чего-то даже понюхал, всмотрелся в печати, раскрошившиеся по краям, и понимающе закивал. Просто так мешочек не открыть. Сначала следует разломать сургучную печать, и уж только потом добраться до содержимого. Ткань добротная, крепко прошитая суровыми нитками, она надежно оберегала свое содержимое.
Никита никогда не видел Бармалея таким сосредоточенным. Даже в самый удачный хитницкий сезон, когда буквально валом шли самоцветы, он находил время для шутки, а тут прямо переродился. Наконец Константин поднял голову.
— Печати НКВД.
ebooksa