Чертанов вновь и вновь прослушивал записи разговоров Ростовского. Такое впечатление, что в его разговорах, особенно с Ладой, проскальзывала какая-то грустинка, такое случается между людьми при приближении скорой разлуки. Вот только никто из них как будто никуда не собирается уезжать.
Закурив, Чертанов слушал:
«— Илья, ты же звонил несколько минут назад, ты что-то забыл сказать мне?
— Ничего особенного. Просто хочу сказать, что очень по тебе скучаю.
— Боже ты мой, — удивленно воскликнула Лада, — но мы же виделись с тобой сегодня утром!
— Но разве это имеет какое-то значение? — в свою очередь, удивился Илья. — Я бы хотел видеть тебя каждую минуту.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — в отчаянии воскликнула Лада, — ты же знаешь, что я занимаюсь с малышом!
— Я знаю и все это понимаю. — Голос Ростовского звучал необыкновенно мягко. Странно, но внешне он не производил впечатления человека сентиментального. Скорее наоборот — жесткого и сурового. А тут подбирает трогательные слова и всячески проявляет заботу, при этом даже непосвященному человеку ясно, как он дорожит человеком, с которым разговаривает. Для его склада ума и характера такое поведение совершенно не типично.
«— Ты мне очень нужна, Лада. Ты и наш малыш. Если вас не будет, то жизнь потеряет для меня всякую ценность. Ты поняла это?
— Да, Илья. Я это знаю. Я тоже тебя очень люблю. Береги себя».
Чертанов выключил магнитофон. Нужно собраться с мыслями. В их разговоре преобладают тревожные нотки, прежде их не было. Интересно, с чем это связано? И ничего такого, в чем можно было бы обвинить Илью Ростовского. Похоже, что он и вправду невиновен. Наблюдение нужно снимать!
Чертанов поднял трубку, чтобы отдать соответствующее распоряжение, но тут в дверь громко постучали.
— Михаил, открывай, — услышал он встревоженный голос Шевцова. — Есть дело!
Повернув ключ, Чертанов распахнул дверь:
— Что случилось?
— Полчаса назад в кафе недалеко от «Метрополя» убит немец. Смертельное ранение было нанесено в пах.
— Выезжаем! — Чертанов выскочил из кабинета.
Уже через полчаса они были на месте. Столик, за которым сидел покойный, был огорожен, а по периметру в нескольких шагах был выставлен наряд милиции. Из другого ночного кафе, располагавшегося поблизости, раздавалась бравурная музыка, которая по замыслу хозяев должна была заводить полуночных посетителей.
— Скажите хозяину кабака, чтобы вырубил музыку! — строго приказал Чертанов. — Не до веселья!
— Мы ему говорили, товарищ майор, — виновато произнес молоденький лейтенант, очевидно, в оцеплении он был старшим. — Но хозяин не слушает. Говорит, что у него свой частный бизнес.