Воровская корона

22
18
20
22
24
26
28
30

Чиграш без интереса осмотрел вознаграждение, а потом брезгливо поморщился:

— Что я тебе, мелочовщик, что ли? Сявка только по-крупному работает! — Его слова вызвали очередной приступ хохота. — Ладно, как-нибудь потом рассчитаемся. Ну да я пошел, а то у меня в башке тяжеляк капитальный. Кажись, крепко окосел, — и, не прощаясь, затопал к выходу.

Кирьян посмотрел на Макея, угрюмо молчавшего весь вечер. Молодой жиган сосредоточенно подливал себе самогонки стакан за стаканом. Однако совершенно не пьянел, лишь лицо все более покрывалось пунцовой краской.

— Что-то я тебя не узнаю, Макей. Может, случилось чего? Поделись… Все-таки я тебе не чужой, может быть, что-то и придумали бы сообща.

Нервным коротким движением Макей отодвинул стакан с самогонкой.

— Я у тебя давно спросить хотел, Кирьян…

Пахан усмехнулся:

— Ну, чего же телишься… Спрашивай!

— Ты ведь с отцом в одном лагере чалился?

Кирьян нахмурился, откинулся на спинку стула и спросил:

— И что с того?

— А то, Кирьян, что люди о тебе разные вещи говорят.

Кирьян широко улыбнулся:

— Что-то я тебя не понимаю, Макей. — Он смерил долгим взглядом притихших жиганов и спросил: — К чему ты клонишь-то? Руби сразу, безо всяких этих политесов. Не люблю я гнилых заходов.

— Говорят, что ты под уркачами ходил.

— А-а, вот ты о чем… Было дело, — не сразу отозвался Кирьян. — Только ведь я этого и не скрывал никогда. Тогда многие жиганы под уркачами ходили. И, кстати, твой батяня тоже. А иначе бы нам тогда не выжить, — честно признался Кирьян, — перерезали бы нас всех темной ноченькой, вот и все.

— А у тебя не осталось… что-нибудь от отца?

Кирьян посуровел.

— Тяжелый разговор ты затеял, скажу я тебе. Ну да ладно, что с тобой сделаешь. — Жиган расстегнул рубаху. — Крест видишь?

— Вижу.